Газ и свет: скачок цен в Европе

Гости
Станислав Митрахович
ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета при Правительстве РФ

Дмитрий Лысков: Цена на газ в Европе достигла фантастических 750 долларов за тысячу кубометров.

Ксения Сакурова: Для сравнения, вот посмотрите, средняя цена газа на европейских биржах год назад в это же время не превышала 150 долларов.

Дмитрий Лысков: А обвиняют во всем Россию, якобы это мы спровоцировали в Старом Свете топливный дефицит и теперь в Европе отопительный сезон под угрозой, а тарифы растут уже сейчас, не дожидаясь холодов. Что происходит? Кто виноват? Вот попробуем сейчас разобраться.

Ксения Сакурова: С нами на связи Станислав Митрахович, ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета при Правительстве России. Добрый день.

Дмитрий Лысков: Здравствуйте.

Станислав Митрахович: Здравствуйте.

Дмитрий Лысков: Станислав Павлович, ну, говорят, что Россия, для того чтобы запустить «Северный поток – 2», устроила в Европе дефицит газа. Звучит на самом деле страшно. Но вот поправьте меня, если я ошибаюсь: мы, по-моему, чуть больше 30% всего газового рынка Европы покрываем – а где другие поставщики? А они-то почему не приходят на наше место, не заполняют хранилище? Они же сейчас всю прибыль должны, по идее, собрать и еще и нас вытеснить оттуда. Вот почему на эти неудобные вопросы никто не отвечает?

Станислав Митрахович: Ну, потому что имеет место политизированное отношение к России в Европейском союзе, здесь как бы удивляться нечему. Действительно, Россия занимает уже даже больше 30% рынка газа Европы, но, вы правы, есть и остальные поставщики. Когда Европейский союз сознательно взял курс на диверсификацию поставок газа, то есть на то, чтобы дискриминировать традиционных поставщиков и искать новых, тогда говорили европейцы, регуляторы европейского рынка, что соревнование будет газовых поставщиков друг с другом в либеральной модели рынка на споте так называемом, поэтому цены на споте, или на бирже, всегда будут низкими.

Но оказалось, что год на год, как говорится, не похож. В 2020 году, ковидном году, действительно был маленький спрос и поставщики газа соревновались друг с другом, хотя бы хоть что-то продать, и цены были очень низкими, они упали на биржах существенно ниже 100 долларов за тысячу кубометров, это считается точкой себестоимости для поставок газа с учетом налогов, скажем, для «Газпрома» для российского, для других поставщиков надо было еще более высокие цены иметь, чтобы оправдывать свою деятельность. Обсуждался сценарий, что цены уйдут ниже нуля. А в текущем году на либеральной моделе рынка все наоборот произошло, цены взлетели. Скажем, на утро 14 сентября уже больше чем 800 долларов за тысячу кубометров, октябрьские фьючерсы на голландском хабе TTF. Потому что другие поставщики пошли на те рынки, которые еще более премиальные, чем Европа...

Дмитрий Лысков: Подождите-подождите-подождите, вот это вот страшно интересный момент. Я помню, что Америка обещала залить Европу своим газом, называя его «молекулами свободы», говоря, что Россия якобы шантажирует своим газом европейский рынок. А куда вот ушел сейчас американский? Вот, казалось бы, залейте, вот же возможность.

Станислав Митрахович: Производители американского СПГ и те компании, которые покупают газ в Америке, продают газ туда, где выше цена. Сейчас идет такое ценовое ралли, ценовое соревнование между Европой, Азией и Латинской Америкой на предмет того, кто больше даст денег за тот самый СПГ. С учетом того, что все-таки COVID постепенно отступает, экономика восстанавливается, всем начинает быть нужна энергия в большом количестве, возникает такая положительная обратная связь во всех направлениях. То есть в Азии цены были выше, чем в Европе, Европа дает бо́льшие цены, чтобы перекупить СПГ; Азия видит, что Европа тоже повышает цены, и в Азии тоже цены повышаются. Ну, кстати, несколько месяцев назад зимой и по Азии были цены и 900, и выше долларов за тысячу кубов в моменте.

Дмитрий Лысков: То есть правильно ли я понимаю, что тот же самый американский СПГ и газ других поставщиков просто ушел в Азию, где цена выше?

Станислав Митрахович: Да, он ушел, где цена выше, Европа стала его обратно перекупать, это вызвало по положительной обратной связи реакцию в Азии, там тоже цены стали дополнительно увеличиваться.

Дмитрий Лысков: Как интересно. А виновата оказывается в росте цен Россия, да?

Станислав Митрахович: Ну, Россия действительно...

Дмитрий Лысков: Это же фантастика какая-то!

Станислав Митрахович: Россия ведет поставки в полном соответствии с контрактами. Наши контрагенты хотели бы дополнительных поставок...

Ксения Сакурова: Вот это то, о чем я как раз хотела спросить. А чего они от нас хотят, если мы свои контракты выполняем? Какие к нам могут быть вообще вопросы?

Станислав Митрахович: Ну, вы знаете, чисто по букве закона и по букве контрактов к нам вопроса не может быть никакого, потому что если бы «Газпром» хотя бы на миллиметр, что называется, нарушил контракт, его бы съели живьем: вот кому-то другому простили бы нарушение контракта, «Газпрому» бы нарушение контракта не простили, вот. Но в нашем случае нам говорят, что, вы знаете, вы должны поставить дополнительный объем. Мы говорим: но давайте, может быть, мы их поставим через «Северный поток – 2»? Это же все-таки проект, который мы сами построили, мы вложили туда деньги, и ваши компании европейские вложили деньги в «Северный поток – 2», и в его ответвления по территории Германии, по территории Чехии.

Но нам что сказал немецкий регулятор? Рассмотрение заявки занимает на сертификацию 4 месяца. Ну, как на это отреагировал рынок? – ростом цен очень существенным. Они бы еще сказали, что будут рассматривать 44 месяца, а не 4, тогда был бы рост цен еще больше. Если бы они сказали, что да, у них по регламенту 4 месяца, но они могут постараться сделать это быстрее, рынок бы это услышал, рынок бы это услышал и цены бы как минимум останавливались в своем росте, но они сказали что сказали. Плюс, конечно, имеет значение курс Европы на «зеленую» энергетику любой ценой вне зависимости от ее экономической обоснованности...

Дмитрий Лысков: Вот как раз хотел уточнить. Вот сейчас из Германии приходят новости, что якобы из-за безветренной погоды стали резко расти тарифы на электроэнергию. Вот интересно, почему же «зеленый» курс не помогает вот такие вот вещи как-то, не знаю, купировать, что ли?

Станислав Митрахович: «Зеленый» курс как раз здесь создает риски определенные. Опять же, я сейчас говорю без всякого злорадства: если жители Европы, население Европы и регуляторы Европы, европейские политики хотят такого явления, если избиратели за это голосуют, то скатертью дорога, это их выбор. Но солнечная и ветровая генерация по определению является прерывистой, то есть, если солнце есть, работает батарея, работает батарея, работает солнечная электростанция; если солнца нет, она не работает. Если ветер есть, то ветряная электростанция работает; если ветра нет, она не работает. Значит, во время, когда она не работает, надо чем-то замещать. Чем ее можно замещать? Либо углем, либо газом.

Но уголь в Европе задемонизирован выше крыши, кроме того, очень высокие цены на выбросы CO2 в Европе, они сами себе это придумали. Соответственно, уголь не очень удобное решение, хотя на самом деле рост потребления угля произошел за последние месяцы несмотря на весь этот «зеленый» курс, в Европе и в Англии запустили новые...

Дмитрий Лысков: Станислав Павлович, то есть, уточню, в результате того, что газ ушел в Азию, где дороже, и в результате того, что ветер периодически не дует, а солнце не светит, сейчас Европа перешла на уголь, я правильно вас понял, переходит на уголь обратно?

Станислав Митрахович: Первые месяцы, точнее даже первая половина года 2021-го, действительно статистика показала увеличение потребления угля в Европе, хотя это находится в полнейшем противоречии с «зеленым» курсом...

Дмитрий Лысков: Ну очень «зеленый» курс.

Ксения Сакурова: Ага.

Станислав Митрахович: ...и уголь стал дорогим, потому что на самом деле надо платить за выбросы CO2, они тоже в Европе стали высокими. Но тем не менее, несмотря на это они все равно увеличили потребление угля. В Англии запустили угольные электростанции, которые собирались уже никогда не запускать, это тоже очень показательно. Ну а в остальном используют газ, и, естественно, спрос на газ резко вырос и цены на него тоже резко выросли.

Дмитрий Лысков: Вы знаете, у нас есть телефонный звонок, Павел из Московской области. Павел, здравствуйте, вы в эфире.

Зритель: Добрый день.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Зритель: Вот по ходу вашей беседы у меня вдруг неожиданный вопрос возник: а не является ли Россия, наоборот, сдерживающим фактором со своими поставками по стабильным ценам, договорам, наоборот, сдерживающим фактором роста цен? И вот как раз недовольство тех 70% или сколько поставщиков в невозможности как раз диктовать повышение цен, ну если понятно я сформулировал свой вопрос...

Дмитрий Лысков: Да, вы прекрасно сформулировали, и мы сейчас Станиславу Павловичу адресуем этот вопрос...

Зритель: Вот как раз, может быть, какие-то там расследования сделать об истинных интересах вот этих 70% по ценам, в разрезе цен? Вот почему? Может быть, как раз в этом весь негатив в сторону России, ха-ха?

Дмитрий Лысков: Станислав Павлович, а Россия действительно поставляет сейчас газ в Европу по, что называется, твердым ценам, по долгосрочным контрактам или тоже играет на вот этих краткосрочных контрактах, которые задирают цены?

Станислав Митрахович: Ну, во-первых, я бы сказал так, что если бы России не было или если бы Россия поставляла в 2 раза меньше газа, то цены были бы еще выше. Конечно, мы твердо взаимосвязаны, мы им помогаем. Они нам платят, мы им помогаем по газу, то есть это нормальное явление. Если бы нас не было, Европа вообще бы не справилась, естественно.

Что касается цен, в свое время Россия в лице «Газпрома» всегда поставляла газ по долгосрочным контрактам с индексацией к цене нефти, что давало возможность компаниям, в том числе покупателям, рассчитать стоимость газа и на нее опираться в течение долгого срока. Сейчас 80% контрактов «Газпрома» имеют так называемую спотовую индексацию, то есть в формулу цены включена теперь стоимость газа на бирже. Это не «Газпром» хотел, это нам выкрутили руки, сказали, что вот теперь будет либеральный спотовый рынок и надо уйти от долгосрочных контрактов, которые невыгодны покупателю якобы, переходим только на спот. «Газпром» был вынужден согласиться, потому что европейцы считали, что цена на споте будет всегда низкая.

А теперь, когда цена на споте высокая, наоборот, спотовая индексация стала играть в пользу «Газпрома», потому что часть стоимости газа в контракте теперь оказывается напрямую связанной со стоимостью газа на бирже. Поэтому, конечно, «Газпром» зарабатывает от более высоких цен, как и другие поставщики газа, производители СПГ плюс Алжир, плюс Норвегия, плюс Азербайджан. Конечно, все продавцы газа на этом зарабатывают, ну и как бы хорошо. Мы же здесь не единственные. Мы, наоборот, говорим: давайте быстрее запускать «Северный поток – 2», снимать с него антимонопольные ограничения... кризиса...

Ксения Сакурова: Вот, казалось бы, да, Станислав Павлович, все говорят о том, что это только стабилизирует рынок, что, в общем-то, Европе это выгодно. Почему и зачем тогда вот эта вот волна каких-то обвинений в нашу сторону?

Станислав Митрахович: Ну, это известный негативизм в отношении России. Даже те люди, скажем, в Германии, которые готовы с нами работать, их много и на уровне бизнеса, и на уровне правительства, они вынуждены оглядываться на таких вот радикальных противников России. Сейчас в Германии же еще должны пройти выборы, смениться правительство, я думаю, нынешнее правительство еще не хочет брать на себя ответственность перед будущим правительством за фундаментальные решения. Поэтому вот отсюда и следуют такие высказывания, что «мы получили заявку, будем 4 месяца ждать сертификации, еще отдельно будем рассматривать вопрос про антимонопольное право»... Ну, извините, уважаемые потребители, готовы вы рассматривать 4 месяца или 144, но тогда не удивляйтесь, что мы каждые 2 часа обсуждаем очередной рекорд цен, простите, пожалуйста.

Дмитрий Лысков: Спасибо вам огромное за ваш комментарий! Станислав Митрахович, эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета при Правительстве России, был с нами на прямой связи.

Почему в этом винят Россию?