Заболеваемость ковидом и смертность от него растут с каждыми днём

Гости
Заур Шугушев
доктор медицинских наук, профессор, главный кардиолог сети клиник «РЖД-Медицина»
Вадим Покровский
эпидемиолог, академик РАН

Константин Чуриков: А начнем мы с коронавируса, с которым, как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Сегодня новый максимум заболевших в стране, 37 930 новых случаев болезни, и это намного больше, кстати, чем число выздоровлений. То есть из этого мы можем сделать вывод, что госпитали продолжают заполняться пациентами. И умерших, как водится, более 1 тысячи в сутки, сегодня это уже 1 069 человек. При этом, вот личные наблюдения, сегодня еду в метро, Арбатско-Покровская линия, Люблинская линия, ну около 50%, то есть половина вагона, точно без масок вообще, даже несмотря ни на какие объявления.

Марина Калинина: Ну, еще несколько новостей сегодняшних. На въезде в Севастополь будут установлены блокпосты, пускать туда будут только людей с QR-кодами. И Минздрав Крыма сегодня признался, что в моргах республики не хватает холодильников, не справляются морги с нагрузкой, потому что очень много смертей.

Константин Чуриков: Какие еще новости должны прийти, чтобы заставить наших граждан хотя бы как-то серьезнее относиться если не к своему, то к здоровью ближних, по крайней мере носить маски, а может быть, сделать прививку?..

У нас сейчас на связи Заур Шугушев, доктор медицинских наук, профессор, руководитель временного ковид-госпиталя. Заур Хасанович, здравствуйте.

Заур Шугушев: Вечер добрый.

Марина Калинина: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Давайте начнем со статистики. Вот я не помню, сколько сегодня выздоровлений по Москве, но намного меньше, чем новых случаев COVID. Что происходит в вашем временном госпитале? Сколько среди пациентов тяжелых, вот в процентах если?

Заур Шугушев: В среднем в нашем госпитале 10% пациентов нуждаются в пребывании в отделении неотложной помощи, то есть в реанимации. Из этих 10% примерно 50% находятся на искусственной вентиляции легких. А как известно, искусственная вентиляция легких – это очень неблагоприятный прогностический момент. И очень мало, к сожалению, пациентов могут пережить искусственную вентиляцию легких, то есть, скажем так, смертность на искусственной вентиляции легких всегда превышает количество выздоровлений.

Марина Калинина: Среди тех, кто попадает к вам в госпиталь, какой процент привитых людей? Как они переносят заболевание, если они попадают?

Заур Шугушев: Могу сказать, что количество привитых в реанимации – это вот единицы, а количество привитых пациентов, я бы тоже не сказал, мы не ведем какую-то специальную статистику, но их около, наверное, 3–5%. Соответственно, все эти пациенты, никто из них не доходит до реанимации, в основном у всех, скажем так, среднее течение ковид-инфекции, которое позволяет им без реанимации вылечиться и, соответственно, покинуть условия стационара.

Марина Калинина: Ага.

Константин Чуриков: Заур Хасанович, сегодня вот, скажем так, во время этой волны насколько быстрое течение болезни? Через какой срок потенциальный пациент должен принимать решение: все, я звоню «103» или «112%, вот эти все телефонные замечательные?

Заур Шугушев: Сейчас, как известно, у нас индийский штамм практически 99%, и он, конечно, видоизменился. Если раньше многие пациенты, в первую очередь, скажем так, у них была пропажа запаха, обоняния, вкусовые какие-то рецепторы нарушались, то сейчас штамм индийский маскируется под сезонный ОРВИ. И многие пациенты, скажем так, у них появляется кашель, у них появляется боль в горле, у них появляются катаральные явления, то есть ощущение полное, что у вас обычная вирусная инфекция сезонная. И к сожалению, очень многие люди теряют вот это драгоценное время, не обращаются за помощью.

А когда уже развивается полноценная картина дыхательной недостаточности или очень длительно существующая гипертермия, то есть высокое повышение температуры тела, когда они уже обращаются, чаще всего, к сожалению, время уже упущено и течение заболевания, оно само по себе ускорилось и утяжелилось, но на фоне вот такого периода, в который люди не обращаются за медицинской помощью, становится весь этот сценарий достаточно драматическим.

Марина Калинина: Заур Хасанович, еще есть какие-то отличия в симптомах от предыдущих версий COVID?

Заур Шугушев: Да. COVID течет, вот этот штамм, течет более агрессивно, этот штамм течет более быстротечно, то есть время от наступления, от, скажем так, практически бессимптомной фазы до поступления пациента в условия, скажем так, палаты интенсивного наблюдения или реанимации, уже это буквально сутки, то есть от 3 до 5 суток болезнь может развернуться в острую дыхательную недостаточность. Раньше, в предыдущие штаммы, все-таки это происходило в течение 5, 7, 10 дней, то есть более агрессивный штамм.

Константин Чуриков: Так. А вот сегодня еще поступили сведения, что в Москве и Подмосковье выявлены случаи нового штамма AY.4.2. Чем нам это все грозит? Его заразность выше? Сможет ли он вытеснить индийский штамм?

Заур Шугушев: Пока данных о новом штамме достаточно мало, в основном они сейчас разноречивы. То есть одни ученые говорят о том, что этот штамм более, скажем так, менее сильный, он, скорее всего, по природным законам будет вытеснять более сильный штамм, который, соответственно… Ведь смысл вируса не в том, что он хочет убить своего хозяина, то бишь человека, а в том, что он хочет вписаться, скажем так, в биологическую цепочку, то есть он хочет занять свое место. И вот вирус, он будет то сильнее, то слабее, пока не найдет для себя ту золотую середину и не станет по сути тем же самым вирусом, который острую респираторную вирусную инфекцию сезонную вызывает, то есть он достаточно распространен, но при этом он не обладает такой летальностью, не обладает такими тяжелыми последствиями для здоровья.

Марина Калинина: Я хочу призвать наших зрителей – у вас есть возможность задать вопросы нашему сегодняшнему эксперту по медицинской теме, так что звоните, спрашивайте, если вас что-то действительно волнует.

Заур Хасанович, еще такой вопрос. По поводу тестов. Вот если человек плохо себя почувствовал, у него небольшая температура, 37,4–37,5, небольшой кашель, болит голова, сделал тест прямо вот в первый день, как плохо себя почувствовал, тест не показал, что это коронавирус, повторный тест нужно делать, или уже нет значит нет, как вы считаете?

Заур Шугушев: Я считаю, что тест надо обязательно делать. Более того, надо относиться… То есть если у вас первый день недомогание, вы пошли, сделали тест, он отрицательный, если на второй день, скажем так, у вас не пропали симптомы и, скажем так, клиническая картина разворачивается дальше, обязательно пойдите и еще раз сдайте тест. Так как достаточно часто при первом тестировании, то есть люди не до конца понимают, ведь не просто сдать тест, а там нужно соблюсти определенную, скажем так, технологию, то есть нельзя кушать накануне, нельзя пить воды, нельзя чистить зубы, потому что просто банально в ротоглотке и в носоглотке тот вирус, который… Вы просто можете банально смыть водой или пищей, пойти сдать ПЦР, он у вас будет отрицательный. Обычно второй раз уже люди, скажем так, более подготовлены и понимают, как сдавать. И чаще всего у людей с симптомами острой респираторной вирусной инфекции при повторной сдаче ПЦР очень часто он оказывается, к сожалению, положительным.

Более того, призываю всех телезрителей, всех слушателей относиться к любой простуде как к коронавирусной инфекции, пока не будет доказано обратное, то есть пока у вас не придет минимум два теста отрицательных последовательных, один за другим, которые будут показывать, что у вас нет коронавирусной инфекции. То есть до этого момента воспринимайте себя как человека, у которого есть коронавирусная инфекция.

Марина Калинина: Ага.

Константин Чуриков: Сейчас мне хочется вот, Заур Хасанович, услышать ваше просто личное, гражданское мнение. С одной стороны, вот на прошлой неделе президент ввел, скажем так, такие рамочные ограничения, то есть по всей стране у нас режим нерабочих дней с 30 октября по 7 ноября, но в регионах власти могут по-своему действовать. С другой стороны, вот сегодня президент поручил регионам запретить развлекательные мероприятия ночью, запретить работу общепита ночью, потому что, видимо, эти ограничения регионы не вводят. Вот ваше мнение, как вообще, нужно из Москвы это делать, все-таки вот так, скажем так, сильной такой вертикалью регулировать ситуацию на местах, либо все-таки отдавать на откуп губернаторам, хотя вот, видите, возникают в некоторых регионах такие ну просто уже критические ситуации?

Заур Шугушев: Ой, спасибо большое, конечно, за вопрос. Мне тяжело тут чисто говорить о своей гражданской позиции, я в первую очередь, конечно, рассуждаю как профессиональный медик. Я вижу самую неприглядную сторону этого коронавируса, то есть я захожу в «красную зону», я вижу, что происходит с людьми. При этом я выхожу после работы, скажем так, в те же самые предприятия общепита и вижу, что люди немножко по-другому все воспринимают, то есть какие-то две разные стороны этой жизни. От себя могу сказать, что вот как медик я не вижу причин… Скажем так, лучше, наверное, даже перегнуть палку где-то, нежели ее где-то пустить на самотек, где-то, скажем так, какие-то послабления, которые могут привести к дальнейшему распространению коронавирусной инфекции.

Еще очень важный момент, который, на мой взгляд, мы все должны понимать: речь в первую очередь идет о жизни и здоровье, а это самое ценное. При всем уважении к бизнесу, я понимаю, у людей очень много проблем сейчас с коронавирусом, но поверьте, если будут все вокруг здоровы и живы, любую проблему можно решить. А если дай бог произошло непоправимое, тут уже ничего не поможет. Поэтому, на мой взгляд, чем больше будет централизованных каких-то решений в плане борьбы с коронавирусной инфекцией, на мой взгляд, они будут более эффективны.

Марина Калинина: У нас есть звонок из Московской области, Тамара. Тамара, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я в прошлом врач, участковый педиатр. Мне даже в голову не приходило никогда приписать кому-то прививку, что сейчас делается при пандемии. Я считаю, что это надо расценивать как умышленное убийство, и наша юридическая служба должна рассмотреть это. Не так уж мало получают наши врачи, мы при советской власти тоже получали мало денег, но нам в голову не приходило, чтобы идти на такое преступление.

Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо, Тамара, за ваш звонок.

Марина Калинина: Спасибо.

Заур Шугушев: Можно ответить?

Константин Чуриков: Да.

Марина Калинина: Да, конечно.

Заур Шугушев: Тамара, конечно, очень сильно кривит душой, я назову это так. Тамара говорит, что она работала во время Советского Союза и никому не делала прививки, будучи педиатром?

Марина Калинина: Нет-нет-нет, не не делала прививки, а…

Константин Чуриков: Наоборот.

Марина Калинина: …не приписывала, то есть как бы поддельные сертификаты не выдавала.

Константин Чуриков: Да-да, никому не приписывала.

Заур Шугушев: А, прошу прощения, значит, я не так понял.

Марина Калинина: Да-да.

Заур Шугушев: Конечно, безусловно, я полностью соглашусь с коллегой (я прошу прощения, не так, видимо, понял).

Марина Калинина: Ничего страшного.

Заур Шугушев: Безусловно, да, это фактически, я согласен абсолютно, это преступление, ну это просто недопустимо, это, опять же повторюсь, вопрос жизни и смерти. Нельзя играться с прививками, нельзя… Люди даже многие знаете, что не понимают? Люди говорят: «Вот я молодой, здоровый, я все равно не умру от коронавируса, зачем мне это все нужно?»

Но нельзя две вещи очень важные забывать. Во-первых, резервуар для мутаций – это именно непривитый организм, то есть вирус у нас не мутирует в природе, то есть он не летает где-то, а он мутирует именно внутри организма. И чем больше он находится внутри организма, тем больше шансов у него мутировать. А у привитого организма внутри вирус очень непродолжительное время находится, потому что у нашего организма уже есть иммунитет и он уже начинает с ним бороться, то есть у вируса меньше шансов мутировать в какие-то более «злые» формы. Я очень боюсь, что просто рано или поздно все это дойдет до того, что просто будет какой-то очередной штамм, для которого прививки просто будет недостаточно. Что тогда будет делать человечество, даже страшно себе представить.

Марина Калинина: Заур Хасанович, ну прямо страшно на самом деле…

Смотрите, очень много вопросов по поводу детей. Сейчас все чаще болеют дети коронавирусом, а прививки пока нет. Вот что делать?

Заур Шугушев: Ох, я понимаю… Ну, смотрите, мы всегда будем немножко опаздывать за этим вирусом, безусловно, то есть вирус будет ставить намного больше вопросов, чем мы можем на них отвечать. Поэтому на сегодняшний день дети, вы знаете, даже не столько часто болеют, сколько сейчас уже понятно и доказано, что дети являются самыми, скажем так, «хорошими» распространителями ковид-инфекции. То есть они ее не чувствуют, она у них происходит бессимптомно, но они приходят и ее передают старшему поколению. Вот это, на мой взгляд, огромная-огромная проблема, что с этим делать. Понятно, что дети, конечно, по крайней мере при существующих штаммах, намного легче переносят коронавирусную инфекцию, но в плане возможного распространения это, наверное, такая проблема, которая пока, на сегодняшний момент не имеет однозначного решения.

Константин Чуриков: И к вам последний вопрос. Вот сегодня господин Гинцбург, это Центр Гамалеи, сказал, что почти 80% попавших в больницу в тяжелом состоянии купили поддельный сертификат из тех, кто якобы привился. Скажите, пожалуйста, вот вы, например, в вашем госпитале, когда к вам поступает ковидный больной, вы проверяете его кровь на наличие вакцинации, на признаки вакцинации?

Заур Шугушев: Нет, в клинических протоколах и в клинической практике это не является каким-то обязательным шагом, скажем так, проверка людей на наличие иммуноглобулинов, соответственно, мы их не смотрим. Но могу сказать, что в приватных беседах, конечно, некоторые пациенты, к сожалению, признаются, что… Это небольшое, слава богу, количество, но некоторые пациенты признаются, что да, они…

Константин Чуриков: Но это уже когда понимают, что дело совсем плохо и лучше сказать правду сейчас и выжить.

Заур Шугушев: По сути да, по сути да, они это делают ради собственного, скажем так, спокойствия, чтобы врачей не вводить в заблуждение, чтобы терапия прошла наиболее эффективно.

Константин Чуриков: Спасибо вам большое!

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Будем надеяться, что когда-нибудь этот кошмар закончится. Заур Шугушев, доктор медицинских наук, профессор, руководитель временного ковид-госпиталя в Москве, о том, как тяжело сейчас работать в «красной зоне».

Марина Калинина: У нас еще один эксперт по этой теме – Вадим Покровский, эпидемиолог, академик Российской академии наук. Здравствуйте, Вадим Валентинович.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Вадим Покровский: Добрый день.

Марина Калинина: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Вадим Валентинович, а вот удачный ли сейчас момент, когда уже такие цифры прироста, такая смертность, для того чтобы набраться смелости тому, кто еще не привился, и пойти прививаться? Я к тому, что риск заразиться же сейчас достаточно велик.

Вадим Покровский: Надо набраться смелости и сказать, что мы, конечно, где-то год назад недооценили опасности коронавирусной инфекции, не предполагали, что так быстро осуществится смена штаммов на более агрессивные, на более тяжелые. Поэтому мы и должны соответственным образом где-то и менять нашу тактику. Мы должны понимать, что вакцинация – это в принципе стратегическое оружие. Когда там все привьются, циркуляция вируса станет меньше, и тогда прекратится эпидемия. Но это произойдет не скоро, как вы понимаете, пока все привьются и т. д., но это и индивидуально как раз проявляется. Если ты сегодня привился, то у тебя иммунитет разовьется только после второй прививки, и то где-то спустя пару недель.

Поэтому сейчас все-таки помимо стратегического вот этого направления вакцинации нужно развивать и тактические чисто. Это вот как раз то, что мы называем разобщением людей, это прекращение рабочего процесса, производства. Соответственно, будет уменьшаться количество людей в транспорте, вот это разобщение, это тактический пример. И еще более простой прием, вы уже с этого начали, – это ношение масок, это то, что нужно сейчас делать. Вакцинация вакцинацией, но чтобы точно не заболеть, надо носить маски. Тем более что сейчас предыдущий оратор подтвердил, что от болезни вакцинация, к сожалению, не спасает, она спасает от тяжелых форм болезни. Поэтому простые методы, надо их как можно активнее сейчас внедрять, это разобщение, как можно меньше контактов с людьми, и ношение масок везде, где возможны эти контакты.

Константин Чуриков: И маску натянуть, сделать над собой это усилие.

Вадим Покровский: Если мы жестко это будем делать, то вот этот вот подъем прекратится, а через некоторое время начнет действовать и вакцинация.

Константин Чуриков: Нас зрители все время спрашивают, почему мы без масок. Ну, мы сейчас все-таки находимся на расстоянии друг от друга, а как только заходим, соответственно, в редакцию, сразу все надевают маски.

Вадим Покровский: Ну, вы, наверное, так часто общаетесь, что, наверное, уже заразили друг друга, если бы могли.

Константин Чуриков: Нет, мы вакцинированы, мы переболевшие, все с нами в порядке.

Марина Калинина: Мы переболели уже.

Константин Чуриков: А в метро только в масках.

Вадим Покровский: Тем более что вы еще и вакцинированные и переболевшие.

Марина Калинина: У нас есть звонок из Московской области. Аркадий, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Вадим Покровский: Здравствуйте.

Зритель: Я хочу по теме поговорить. Начнем с того, что я перенес COVID, в результате чего был пневмофиброз легких и фиброз створок митрального клапана, то есть понимаете, в чем дело, да? В течение нескольких месяцев я обращался к врачам, у меня констатировали интерферон М больше 2…, где-то 2,20, до 5 в течение нескольких месяцев. Мне говорили, что это ничего страшного, это пройдет, это вот постольку-поскольку, болезнь пока еще не вышла вся…

Через 6 месяцев я еще вакцинировался второй раз. Обратился в Центральную городскую больницу имени В. Н. Розанова в городе Пушкино в прививочный пункт вакцинации, пришел туда, показал свой сертификат, что вот хочу вакцинироваться, идет ревакцинация в стране. На что мне врач сказал, что ревакцинация – это у них там, махнув рукой куда-то непонятно…

Константин Чуриков: В сторону Москвы, наверное.

Зритель: А?

Константин Чуриков: В сторону Москвы.

Зритель: Нет, я вакцинироваться пошел в город Пушкин, где проживаю…

Марина Калинина: Мы поняли, поняли.

Константин Чуриков: Да, мы поняли-поняли-поняли.

Зритель: Поняли, да? Видимо, так, видимо, он имел в виду Москву, да, «это там у них, у нас ревакцинации никакой нет, все, до свидания, это вот иди и все».

Константин Чуриков: Да, спасибо, поняли ваш вопрос, вашу ситуацию. Вадим Валентинович, что такое фиброз легких и дальше по списку?

Вадим Покровский: Ну, фиброз легких – это разрастание соединительной ткани в легких, тут прямого отношения не имеет к делу.

Константин Чуриков: Так, а вакцинироваться можно после такого последствия?

Вадим Покровский: Ну, здесь спорно, чем этот фиброз обусловлен. Это, по-видимому, существует какое-то другое заболевание, которое вызвало разрастание соединительной ткани, поэтому надо знать точно, что это, туберкулез ли или какое-то вдыхание длительное каких-то там пыли или чего-то еще. Вот надо это понять и, соответственно, давать рекомендации.

Марина Калинина: А как быть с тем, что действительно человек пошел ревакцинироваться, а ему сказали: «Да ничего у нас нет, никакой ревакцинации».

Вадим Покровский: Ну, ревакцинация – это удовольствие для богатых. Но наше государство богато и уже начало ревакцинацию, но пока только 200 тысяч, по-моему, человек ревакцинировались, в то время как еще не вакцинированы даже один раз около 100 миллионов. Поэтому ясное дело, что здесь проблема с распределением вакцин, где-то они есть, где-то они закончились. То есть здесь большая логистическая и производственная проблема, чтобы всех удовлетворить желающих и не желающих привиться второй раз. Но вот, как я уже сказал, те вакцины, которые есть, уже сегодня даже автор, так сказать, директор, где создали эту вакцину, сказал, что надо через полгода второй раз прививаться.

Константин Чуриков: Так.

Вадим Покровский: Это очень осложняет…

Константин Чуриков: Вадим Валентинович, вы сейчас важную вещь сказали, на мой взгляд, потому что мы не знали, что, оказывается, ревакцинация на практике – это либо недоступно, либо это платно. Так что у нас получается, что люди, которые привились… ?

Вадим Покровский: Насчет платно я не знаю, но здесь проблемы существуют, потому что вакцины нет, а ревакцинацию уже внедряют. Поэтому здесь большая задача для Министерства здравоохранения, как решить эту задачу. Те, кто привились у нас весной, их уже надо, по идее, второй раз прививать, чтобы вакцина работала. А еще не привили множество людей вообще…

Константин Чуриков: Так это очень важный вывод, потому что получается, что могут обнулиться усилия по той с горем пополам проведенной вакцинации.

Вадим Покровский: Ну, безусловно. То есть через полгода все, Гинцбург сказал, надо снова вакцинироваться. То есть он признал, что вакцина действует только полгода. Поэтому мы сейчас… Сложнейшая ситуация, это одна из причин, почему все эти меры вводятся и почему нужно разобщаться, то есть как можно меньше общаться и жестко носить маски.

Константин Чуриков: Да, то есть мы вернулись к самому началу пандемии.

Вадим Покровский: Определенный кризис, безусловно, существует.

Марина Калинина: Еще звонок, из Новосибирской области Ольга. Здравствуйте.

Константин Чуриков: Сначала, наверное, Вера, да? Вера, Горно-Алтайск. Вера, здравствуйте. Вы были раньше.

Марина Калинина: Вера? Давай Веру.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Я в сентябре месяце была в отпуске и заболела. Ну вот по всем симптомам я заболела коронавирусом. Температуры у меня не было, я пришла в поликлинику и сказала свои подозрения врачу, что я подозреваю, что у меня коронавирус, прошу, чтобы у меня взяли вот анализ на коронавирус. Врач посмотрела, сказала: «У вас температуры нет, значит, мы не будем у вас брать анализы».

Я в регистратуру, объясняю им, что у меня все симптомы, вы, говорю, возьмите у меня, как я буду ходить, заражать людей, что ли? Они сказали: «Нет, мы у вас не будем брать анализ, если у вас температуры нет». В итоге у меня анализы так и не взяли, я вот сейчас, в октябре месяце, сдавала сама уже платно анализы на антитела G, и у меня они очень высокие показали, то есть по факту как бы я переболела, получается…

Константин Чуриков: Вера, можно пару вопросов? Вы в отпуске где были?

Зритель: Да дома, в Горно-Алтайске.

Константин Чуриков: А, вы никуда не ездили?

Зритель: Нет-нет.

Константин Чуриков: Я понял, а то просто так прозвучало, уж я подумал, ну, Вера, сами виноваты. Нет, Вера, вы не виноваты.

Зритель: Нет-нет-нет.

Константин Чуриков: Понятно. Так, ну что врачи сейчас говорят? Сейчас вы все еще болеете?

Зритель: Нет, я вот сейчас пошла, тут-то ладно, я как порядочный гражданин дома отсидела. Я пошла сдала анализы, у меня высокие вот эти титры. Я пошла, чтобы прививочный, говорю: «Я вот переболела, тогда-то приходила, вы меня не приняли, у меня вот такие антитела высокие, очень высокие (ну терапевт сказала), мне тогда медотвод на полгода дайте». Они говорят: «У вас нет официально, что вы переболели, значит, вам медотвод не дадим». Я говорю: «Но я же приходила, вот так и так…»

Константин Чуриков: Понятно. Да, поняли вашу историю. Вадим Валентинович?

Марина Калинина: Какой-то замкнутый круг получился.

Вадим Покровский: Да, есть сигналы, что в некоторых местах специально не обследуют людей бессимптомных, чтобы снизить статистику числа новых случаев коронавируса. Это вот, может быть, как раз тоже сигнал, что такие имеют место вещи. Поэтому даже вот некоторые считают так: вот смотрите, у нас сейчас летальность, то есть процент тяжелых больных, умерших и тяжелых больных, стал выше. Почему? Ну, одни говорят, что более сильный вирус, более опасный, поэтому, а другие говорят, что потому, что не фиксируются легкие случаи, а их на самом деле гораздо больше.

Ну, в данном случае конкретно этой даме я могу сказать, очень хорошо, что у вас высокие антитела и что вы переболели без всяких симптомов, вы какое-то время будете защищены от повторного заражения. Другое дело, что вам теперь могут не дать никакого там кода, никакой бумаги, чтобы допускать вас в какие-то общественные места, вот это действительно серьезная проблема, как-то надо придумывать, как из нее выходить. Она существует в стране, безусловно. Многие переносят бессимптомно, у них есть антитела, но никаких документов, что они болели коронавирусной инфекцией, у них нет, значит, им вход запрещен.

Константин Чуриков: Да. Вы говорите, что еще делается что-то там на местах, для того чтобы занизить статистику. Я просто посмотрел на сегодняшние цифры, 37 930 заболевших, – получается, это еще заниженный показатель, да? В реальности… ?

Вадим Покровский: Вполне возможно, что бессимптомные, конечно, не попадают сюда, а иногда и сознательно врачи не берут, чтобы не дай бог еще одного случая не было. Это я возвращаюсь к тому, что ситуация критическая и нельзя легковесно так относиться, как сейчас мы слышим и видим среди общественности. Нет, ситуация очень трудная, и вполне понятно, почему она происходит. Надо было раньше гораздо действовать.

Марина Калинина: Еще все-таки Ольга из Новосибирской области теперь с нами на связи. Ольга, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер.

Я очень внимательно смотрю, как развиваются события в стране, конечно, смотрю телевизор. И знаете, хотелось бы выразить вот такое мнение, что показывают по телевизору всегда страшные картинки, люди умирают, еще что-то, но совершенно отсутствует информация о тех вакцинах, которые есть, понимаете. Людей лишают права выбора, то есть узнать какую-то информацию, у нас ведь несколько этих вакцин, но в интернете вообще противоречивая информация, один производитель говорит на другого что-то плохо, а вот официальной информации о вакцинах нет.

Это ведет к тому, что люди не хотят делать прививку, потому что не знаю, чем же это все для них закончится. И мне кажется, было бы правильно показывать все-таки и рассказывать о вакцинах, а не показывать эти страшные картинки, «красная зона», сколько умирает людей. Это вызывает чувство страха, я так считаю, и отталкивает просто людей от вакцинации.

Константин Чуриков: Ольга, это вызывает чувство страха, когда вот весь метрополитен в Москве, ну не весь, но около 40–50% точно, без масок.

Марина Калинина: Я думаю, что 70%.

Константин Чуриков: Мне кажется, люди вообще ничего не боятся, в принципе, все по барабану.

Зритель: В Новосибирске тоже есть метрополитен, и в Новосибирске ходят люди. Но у нас, наверное, более мудрое руководство в области, у нас нет такой вспышки, как везде, и люди более адекватно и спокойно проходят вакцинацию.

Константин Чуриков: Очень хорошо.

Зритель: Вот этого запугивания в нашей области нет. А центральное телевидение ну просто страшно смотреть.

Константин Чуриков: Все поняли.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: В Новосибирске все получше, запугивать не надо. Спасибо, Ольга. Вадим Валентинович?

Вадим Покровский: Да, действительно, я согласен со зрителями, что не хватает четкой информации. Кроме того, очень много ложной всякой информации проникает и очень легко запутаться. Должна быть четкая, объективная информация, лучше всего ориентироваться на данные Роспотребнадзора, это ответственная организация вполне. И если бы у нас был только один источник, нам бы было гораздо легче все это понять. Но у нас источников такое количество, что даже я вот иногда совершенно в растерянности, должен несколько часов затратить, чтобы дойти до действительно, что же там истинно происходит. То есть я согласен.

Марина Калинина: Ну да, потому что люди же все вопросы задают интернету, а там что? – «У меня друг привился и умер», «У меня тетя привилась и заболела» и т. д., и т. д.

Вадим Покровский: Да. Даже официальная информация очень нечеткая. Я бы поручил одному источнику компетентному, я бы как раз предпочел именно Роспотребнадзор, потому что он менее заинтересован в каких-то интерпретациях излишне позитивных или негативных, чтобы он давал информацию по этим всем источникам, по всем вопросам.

Константин Чуриков: Да, спасибо большое.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Вадим Покровский, эпидемиолог, академик РАН.

Я вот немножко поспорю с нашей зрительницей из Новосибирска. Может быть, у нас, конечно, разные версии федеральных телеканалов. Я когда так щелкаю, у меня ощущение, что просто в стране какой-то праздник: концерты, фильмы, все здорово, все замечательно, как будто и нет ничего.

Мы продолжим через пару минут, запустим новый опрос для проекта «Реальные цифры» как раз по поводу вакцинации. Не переключайтесь.

.