Убийство ребёнка в детском саду: как такое стало возможно в охраняемом учреждении?

Гости
Сергей Саминский
президент Ассоциации предприятий безопасности «Школа без опасности»
Ольга Леткова
председатель Ассоциации родительских комитетов и сообществ

Константин Чуриков: Начнем с убийства в Нарьян-Маре. Сегодня с утра люди несут цветы, игрушки к детскому саду, где накануне алкоголик зарезал ребенка. Убийство произошло во время тихого часа. В детсад «Сказка» зашел нетрезвый мужчина, поднялся на 2-й этаж и напал с ножом на шестилетнего мальчика. Вот непонятно, где при этом были воспитатели.

Марина Калинина: Задержанного зовут Денис Поздеев, ему 36 лет, он состоит на учете в наркодиспансере как хронический алкоголик. По данным средств массовой информации, в ходе допроса он заявил, что убить ребенка ему приказали голоса в голове в обмен на вечную жизнь.

Константин Чуриков: Также сообщается, что в 2016 году Поздеева оштрафовали на 1,5 тыс. руб. за фотографию свастики в соцсетях. Уже несколько недель назад была дискуссия и в Госдуме, и в целом вообще в обществе: надо, не надо вводить смертную казнь? Вот, например, за убийство детей. Дискуссия, похоже, остается открытой. Уважаемые зрители, что вы думаете по поводу этого чудовищного случая? Нам можно написать или позвонить. А пока общаемся с Сергеем Саминским. Это президент Ассоциации предприятий безопасности «Школа без опасности». Сергей Васильевич, здравствуйте.

Сергей Саминский: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Вот непонятно: охрана в детском саду – это простая, пустая формальность? Почему посторонний человек свободно проходит в детский сад?

Сергей Саминский: В настоящем случае, конечно, просматривается халатность. Полная халатность при исполнении служебных обязанностей. Он не должен был пройти, однозначно. Его охранник должен был остановить на входе и потребовать паспорта, документа. И далее, применяя все возможные, как говорится, средства – физическую силу, специальные средства при дальнейшей агрессии, – задерживать и передавать в правоохранительные органы. Этого сделано не было. Где был охранник, что он делал, в чем выражается халатность, – наверное, установит следствие.

Марина Калинина: А кто сейчас вообще работает охранниками в детских садах? Например, в этом детском саду. Кто был этот человек? Он профессионал? Или он просто выполнял функции сторожа, и все?

Сергей Саминский: Но, смотрите. Вот частное охранное предприятие – оно получает лицензию. Лицензию выдает регулятор – Росгвардия. Регулятором является Росгвардия. Охранники, которые устроены в охранное предприятие, должны иметь удостоверение частного охранника. Пройти обучение, после чего они получают диплом частного охранника, после этого получают удостоверение частного охранника и получают личную карточку охранного предприятия, которая закрепляет за конкретным охранным предприятием этого охранника. Если это все было проделано, то правовой статус охранника полностью был. Но это общего охранника. И мы же выступаем инициаторами специальности. А она такая есть сейчас, специальность. Профессия. Это работник по обеспечению охраны образовательных организаций.

Константин Чуриков: Сергей Васильевич, а что касается карт допуска для родителей. В некоторых регионах есть специальные карты, которые необходимо приложить, если ты пришел забрать ребенка или его отвести в сад. Там это было, в Ненецком округе, в Нарьян-Маре?

Сергей Саминский: Не знаю. Но по видеозаписи – нет. Он спокойно прошел. И спокойно пошел на 2-й этаж, как человек уверенный и знающий, куда идет.

Марина Калинина: Ну, охранник – хорошо, халатность. Но если он вошел, он прошел на 2-й этаж, он зашел в комнату, где спали дети во время тихого часа. Он что, ни одного человека на своем пути не встретил? И что, было непонятно, что он пьян?

Сергей Саминский: Ну, это вот все удивительно. Следствие будет разбираться. Там обязана была быть няня. Раз дети отдыхают, там находится няня. Всегда.

Константин Чуриков: Сергей Васильевич, но она же должна быть где-то поблизости. Няня, воспитатель. Где-то поблизости должен быть человек.

Сергей Саминский: Нет, она не поблизости, она прямо в помещении, где отдыхают дети. Не поблизости, а прямо в помещении, где отдыхают дети. И на входе она, собственно говоря, должна была уточнить и встретить. Но эта вот халатность, целая система халатности, это говорит об отсутствии подготовки. Все-таки нужно готовить. Готовить и еще раз готовить. По профессии «работник по обеспечению охраны образовательных организаций».

Марина Калинина: Мне кажется, что дело все-таки не в отсутствии подготовки, а в отсутствии вообще мозгов каких-то, мне кажется, у этих людей.

Сергей Саминский: Дак понимаете, во время подготовки, она ж, подготовка, чем хороша-то? Во время подготовки и выясняется, где у кого нет мозгов. Их немедленно надо убирать с объектов образования. Потому что все объекты образования чрезвычайно сложны. И чрезвычайно ответственны. А ошибка любого должностного лица, отвечающего за безопасность, очень трагична и несет большие потери. Например, Керченский колледж – это 22 человека смертей. Поэтому и нужно учить, проверять, отстранять, еще раз учить и каждую смену тренировать. Потому что если посадить просто человека…

Константин Чуриков: У нас почему-то получается так, что забота о детях – она как будто только на словах. Если посмотреть на деле – то у нас девочка убита в Саратове, то мальчика в Удмуртии задавил полицейский. В общем, надо разбираться. Спасибо. Сергей Саминский, президент Ассоциации предприятий безопасности «Школа без опасности». «А почему по улицам свободно гуляют больные на голову люди?» – Кострома пишет. «Таких бесов надо расстреливать», – Ханты-Мансийский округ. Очень много сообщений.

Марина Калинина: Есть у нас звонки. Дозвонилась нам Марина из Тюмени. Марина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Марина Калинина: Слушаем вас.

Зритель: Вы знаете, я хочу сказать то, что мы пришли в этот мир для того, чтобы уважительно относиться к чужой жизни. Я хочу сказать, что безнаказанность порождает ненависть. Поэтому мы за то, чтобы ввели смертную казнь таким, извините за выражение, тварям. Потому что им не место среди людей. Почему такие люди должны вообще жить, питаться за наш счет в тюрьмах и сидеть и жить? Они будут продолжать жить, дышать. Просто у меня нет слов. Нужно таких людей уничтожать. Всех.

Константин Чуриков: Марина, а как вам кажется, почему идея, скажем так, снятия моратория на смертную казнь встречает в стране, в коридорах власти такое сопротивление? Вот не хотят. Говорят, что нельзя, мы же цивилизованные. Есть у вас мнение по этому поводу?

Зритель: Здесь нужно просто руководствоваться и сердцем, и совестью. Потому что мы живем, говорю и еще раз повторю, мы почему? Нам Бог дал жизнь, никто не имеет права лишать другого человека жизни просто вот по пьяни или просто за деньги. Вообще никто не имеет права. Мы живем и должны жить и вообще любить друг друга, ценить.

Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Сейчас к нам присоединится Ольга Леткова, глава Ассоциации родительских комитетов и сообществ. Ольга Владимировна, здравствуйте.

Ольга Леткова: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Ольга Владимировна, вот многим после этого просто страшно ребенка в сад уже вести. Как вы думаете, какие системные меры надо сейчас принять, чтобы, скажем так, минимизировать такие случаи?

Ольга Леткова: Действительно, я хочу выразить, во-первых, свое соболезнование родителям. Я понимаю, что такое отдать ребенка в детский сад и не получить обратно. И вот с этой точки зрения хочу выразить вообще позицию родительской общественности относительно того, что когда мы отдаем своих детей в детское учреждение, будь то школа, будь то детский сад, будь еще что-то, – но мы должны быть уверены, что с ними там ничего не случится. Значит, организации и государство должны предпринять все необходимые меры, для того чтобы обеспечить безопасность детей. И я еще хочу сказать, что вот как-то в беседу входит, что нужно специально учить охранников, еще что-то. Но вы извините, если человек на пути в детском учреждении не встречает ни педагога… ладно, охранник его там не встретил и не проверил, – он не встречает воспитателя, он не встречает нянечку, он не встречает никого вообще. А что тогда включает в себя услуга «присмотр», за которую родители ежемесячно платят? Но, значит, присмотр – он, наверное, и включает в себя, что за детьми должны следить так, чтобы с ними ничего не случилось. И вот здесь система обращает на себя внимание уже не первый раз. Конечно, нужно задуматься над тем, чтобы были предприняты такие меры и была такая персональная, серьезная ответственность. И не только когда ребенка уже убили или с ним что-то случилось. А вообще по факту. Давайте проверки проводить, давайте посмотрим, как вообще работает система. Почему у нас такие случаи происходят? Дикие, страшные совершенно. Вот это первое, что хотелось бы отметить. И, естественно, есть ряд еще определенных моментов, но они вторичны, на мой взгляд. То, что касается охраны, то, что касается борьбы с определенными психическими заболеваниями. Но в данном конкретном случае, мне кажется, очевидна совершенно халатность образовательной организации. Вот здесь нужно возбуждать дело, на мой взгляд.

Марина Калинина: Ольга Владимировна, скажите пожалуйста, а как часто проводятся проверки в таких дошкольных, школьных учреждениях? Если не случается таких чрезвычайных ситуаций. Просто в обычном рабочем режиме: вот приезжают и проверяют. Или у нас все только когда уже что-то случилось страшное? И потом начинаются проверки тотальные.

Ольга Леткова: Вы знаете, нет. Проверки, конечно, происходят. Но проверки бывают разные.

Марина Калинина: Это формальность чистая?

Ольга Леткова: Ну, обычно и все знают, что будет проверка. И уж все на месте, как минимум. И воспитатель в тихий час, наверное, окажется там, где надо, и нянечка, и т. д. И охранник тоже. Поэтому… Но тут надо какую-то систему. Может быть, родительского контроля. Может быть, сообщать, допустим, нам, родителям, в Родительскую ассоциацию, о том, что если родители видят, что они приходят за ребенком и можно совершенно спокойно пройти в спальню. Вот где у нас был детский сад, у моего ребенка, я не могла зайти в спальню, даже будучи родителем. Я могла стоять в раздевалке и ждать, когда мне выведут моего ребенка. Если родители видят, что есть нарушение безопасности в одном месте, будь то детский сад, будь то кинотеатр, будь то еще что-то, – давайте сообщайте, пожалуйста, мы откроем нашей Ассоциации целый такой портал и будем собирать эти сигналы. И будем направлять в соответствующие органы. Давайте мы хотя бы родителями устроим такое. Потому что проверки не приносят результатов, это же понятно.

Константин Чуриков: Знаете, что еще страшно: что вот эти больные люди просто свободно ходят по улицам. Хотя, казалось бы, данный персонаж состоял на учете в наркодиспансере, т. е. там уже в принципе, как говорят, вот эта «белочка», белая горячка, видимо, уже была. Вот этот вопрос: как их, в общем, держать в каких-то специализированных медучреждениях? Сначала вылечить, а потом выпустить, да? Если человек выздоровел, конечно.

Ольга Леткова: Это серьезная правовая проблема. Ну, как серьезная? Она серьезная только постольку, поскольку она много лет не решается. На самом деле у нас на сегодняшний день в законодательстве принята так называемая демократическая система, по которой человека можно определить принудительно на лечение, если он сам не согласен, только тогда, когда он совершил общественно опасное деяние. Т. е. если сейчас вот этот товарищ, который убил ребенка, будет определен вменяемым, его поместят, но уже теперь по постановлению суда, конечно, – к сожалению, вместо того чтобы ему нести наказание, скорее всего он будет помещен в психиатрическую клинику.

Марина Калинина: Его будут лечить?

Ольга Леткова: Его бы изолировать раньше! А сегодня – сегодня многие сумасшедшие третируют семьи. Мы знаем, сколько убийств в семьях сейчас. Ну, просто люди, их действительно очень много, очень запущено состояние. Психическая нация, на самом деле. Но это тоже нужно работать. Но помещать людей принудительно, даже если они еще не совершили каких-то общественно опасных деяний, – я думаю, это должно быть. Если врачи констатируют, допустим, отклонения в поведении такие серьезные, я имею в виду психические. Не всех хватать, конечно. Ну, а систему нужно доработать. Необходимо. Об этом жалуются очень многие и на протяжении большого количества лет. Но ничего не решается. Но еще одна огромная проблема. Когда-то у нас в государстве были специальные учреждения, в которые можно было поместить алкоголика. Сейчас таких учреждений нет. Даже если в семье есть какой-то алкаш, который вообще всех держит в страхе, с ним ничего нельзя сделать только потому, что, состоя на учете в каком-нибудь, там…

Константин Чуриков: Понятно. Признаемся честно: у нас сейчас эпоха коммерческой медицины. Все коммерческое.

Ольга Леткова: Да.

Константин Чуриков: Ольга Владимировна, спасибо.

Марина Калинина: Спасибо. Ольга Леткова, глава Ассоциации родительских комитетов и сообществ. А у нас есть звонок. Нам дозвонилась Лариса из Ленинградской области. Лариса, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Можно говорить?

Константин Чуриков: Да, конечно.

Марина Калинина: Да, пожалуйста.

Зритель: Да. Я по поводу вот убийства ребеночка в детском саду. Я сама проработала в детском саду. Во-первых, во время впуска в детский сад обязан охранник или хотя бы дежурный какой-то узнать: в какую группу, фамилию человека, куда идет. И ни в коем случае дверь не открывать. Во-вторых, во время сна был воспитатель в детском саду или нет. В смысле, в спальне. Если даже идет педсовет, то воспитатель оставляет помощника вместо себя. Поэтому – как мог он пройти в спальню, если там должен сидеть педагог? Никуда не выходить во время сна детей.

Марина Калинина: Ну, видимо, не сидел.

Зритель: В-третьих, заведующие обязаны. Мы подписывали все за жизнь детей, документы все подписывали, весь персонал, вплоть до поваров. Поэтому заведующая тоже должна контролировать и на педсоветах напоминать об охране детей: на прогулке, везде, в спальных корпусах, за обедом, везде. Должна напоминать всему персоналу, чтобы следили за охраной детей.

Константин Чуриков: Лариса, коротко: как вы думаете, почему не напоминают? Почему вот эти очевидные вещи не делают? Что изменилось с тех пор, как вот вы работали в детском садике? Что сегодня не так?

Зритель: Это должно в основном, конечно, ложиться на заведующую. Она все, она глава детского сада.

Константин Чуриков: Т. е. заведующие какие-то с тех пор у нас другие стали. Спасибо за ваш звонок.

Зритель: Да.

Константин Чуриков: У нас, к сожалению, уже мало времени, переходим к следующей теме.