Сходили в магазин - посмотрели на инфляцию. Наши корреспонденты изучили цены в разных городах

Гости
Игорь Строганов
кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ им. Г.В. Плеханова

Ольга Арсланова: Итак, мировые цены на энергоносители и на продовольствие растут. А что с ценами конкретно у нас в стране? После скачка в марте что-то продолжило дорожать, а что-то подешевело. Вопросы к ценообразованию на продукты возникли на этой неделе у главы Совета Федерации, а ценами на лекарства заинтересовался генеральный прокурор.

Игорь Краснов, генеральный прокурор РФ: Проведенные проверки показали, что на пути от изготовителя до конечного покупателя стоимость в медучреждениях и аптеках во многих регионах выросла в разы по причине порой необъяснимой жадности коммерсантов от медицины. Доведите надзорные мероприятия до логистического завершения. Тот, кто-то нарушил закон, должен за это ответить.

Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ: Рубль резко просел – все ценники переписали, как будто везде есть долларовая составляющая. Все цены выросли – от 30 до 50%. Есть примеры, что до 70%. Причем на все! Рубль стабилизировался, 75 рублей. И граждане ожидали, что сейчас и ценники перепишут. Никто не переписал вниз. Почему? Вот здесь Правительство должно предложить конкретные меры.

Ольга Арсланова: Инфляция в России после мартовского скачка стабилизировалась, ажиотажный спрос на товары закончился. В итоге текущая инфляция в годовом выражении составляет около 18%.

Какие цены на продукты сейчас? Вот давайте посмотрим на данные Росстата за последнюю неделю. Яблоки – чуть более чем на 2%. Огурцы – почти на 2%. Картофель – в среднем на процент. Более – более чем на 0,5%.

Рост цен на продовольствие практически по всем позициям опережал недельную инфляцию, но кое-что все-таки дешевело. Вот, например, капуста сразу на 5% упала в цене, лук – почти на 3%, помидоры – на 2,5%, бананы – на 2%, а сахар-песок – в среднем на 1%.

Наши корреспонденты в разных городах пошли по магазинам, чтобы посмотреть на эту инфляцию, посмотреть на цены. И вот что получилось.

СЮЖЕТ

Липецкая область, Липецк

Виктор Болотский, корреспондент: По данным Липецкстата, цены на продукты в среднем повысились на 5%. Больше всего подорожал сахар – сразу в полтора раза. Макароны, крупы и овощи прибавили 10%. Это официальные цифры за март, данные за апрель еще не появились.

Месяц назад сахар в этом магазине стоил 72 рубля, а сейчас – 89. Подсолнечное масло можно было купить за 120 рублей, сегодня его продают за 129. А вот капуста стала дешевле: в марте она стоила почти 100 рублей за килограмм, а сейчас – 69. После мартовского скачка цены на некоторые продукты, действительно, чуть снизились, но в целом подорожание было существенным.

– Процентов на двадцать, наверное, уже подорожало. Молоко, масло, молочные продукты, курица, грудки. Грудки были по 240 рублей, а сейчас – 265. Овощи, наоборот, мне кажется, из-за того, что сейчас сезонность, дешевле стали.

– Сыры минимум на 30%. Минимум. Допустим, набор сладкий, те же самые конфеты детям – тоже 20%.

Виктор Болотский: Цены на строительные материалы, по сравнению с прошлым месяцем, снизились в среднем на 7%, но это после мартовского подорожания почти на 40%.

Алексей Моторин, житель Липецка: Вот на примере наличника. Купил вчера за 300 рублей, а буквально месяц назад он стоил 200 рублей. А еще полгода назад он вообще стоил 100 рублей.

Виктор Болотский: Как говорят продавцы, в мае небольшое снижение цен возможно лишь на сайдинг за счет удешевления материалов. В остальном, кто затеял ремонт, придется непросто.

Сергей Романов, коммерческий директор базы строительных материалов: Мы можем смело сказать, что дешевле уже не будет. С учетом того, что подорожали работы из-за дефицита рабочей силы, мы видим, что в среднем 45% – это минимальное подорожание на ремонте.

Виктор Болотский: Малярные работы подорожали почти в два раза – покрасить один квадратный метр стоит 400 рублей, еще месяц назад было 250. Положить плитку можно было за 1 200 рублей, а сейчас цены начинаются от 1 500.

Чувашская Республика, Чебоксары

Марина Рябцева, корреспондент: Обычное средство для полоскания горла в чебоксарских аптеках подорожало почти в четыре раза. В начале весны флакон «Ротокана» стоил 40 рублей, а сейчас – 149. Мы обошли несколько аптек, чтобы сравнить цены.

Один из популярных препаратов от давления «Эдарби Кло» в начале марта стоил 600–700 рублей, а сейчас – 1 084. Подорожали кроверазжижающие препараты: «Ксарелто» был 2 800, а стал 3 800.

Надежда Лукина, заведующая аптекой: В марте начиналось как бы подорожание, а в апреле, сейчас, я смотрю, поставщики гораздо дешевле предлагают цены. Сейчас дефицита почти даже нет.

Марина Рябцева: А на что был дефицит изначально? Какие пропали?

Надежда Лукина: «Финлепсина» не было. «Эутирокса» не было.

Марина Рябцева: В продуктовых магазинах, по сравнению с мартом, никакого дефицита. Правда, ценники остались мартовские. Сыры подорожали на 40%, колбасы – на 10–20%. А вот капуста и помидоры, по данным Чувашстата, подешевели на 10%.

– Вот эту гречку я покупала сначала за 100 рублей, вот она самая дешевая была. А теперь она уже 80.

– Буквально ничего не купила, но полторы тысячи уже нет.

Марина Рябцева: Ремонт автомобилей этой весной тоже заметно подорожал, хотя стоимость работ не изменилась.

Виталий Федотов, директор автосервиса: С начала марта цены повысились, повысились в 2–3 раза, практически на все запчасти, независимо от производителя. И на сегодняшний день цены начали снижаться: какие-то на 50%, какие-то на 20%.

Марина Рябцева: Зато бензин в Чувашии в этом году не дорожал. Литр 92-го сейчас стоит 46 рублей 50 копеек. Подешевел 95-й и дизельное топливо – в начале года цена на них была рубля на полтора выше.

Ольга Арсланова: И сейчас у нас в эфире Игорь Строганов. Игорь Алексеевич, здравствуйте.

Игорь Строганов: Здравствуйте.

Голос за кадром: Игорь Строганов – кандидат экономических наук, доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ имени Плеханова.

Ольга Арсланова: Давайте на цены посмотрим. Удивительная ситуация! Россия под санкционным давлениям, и растут цены в Европе, а у нас на некоторые товары даже снижаются: топливо, электроника, бытовая техника. Даже импортные бананы, которые мы покупаем за валюту, стали дешевле за последнее время. Чем вы можете это объяснить?

Игорь Строганов: А там много факторов. Как минимум первый из них – это то, что нас наконец отсекли от этого зарубежного рынка. Соответственно, мы убрали часть процессов, которые удорожали эти товары. Плюс многие товары, то же топливо, оно шло за рубеж, а там оно продается дороже, чем у нас. Соответственно, есть смысл подтягивать внутренние цены под внешние. Это первый момент.

Второй момент. При всех кризисов текущих – логистика, санкции и так далее – потенциально те компании, которые привозят сюда товары (те же бананы), они должны упрощать цепочки. То есть корабль с контейнером должен ходить не по сложной траектории из порта в порт, а идти напрямую, например, из Эквадора в Россию и перегружаться здесь. А это уже намного проще и намного дешевле. Так что, в принципе, хотя санкции и есть, но благоприятное влияние на экономику они оказывают, хоть это и парадоксально.

Ольга Арсланова: Вот мы посмотрели сюжеты из разных регионов и видим, что в некоторых регионах инфляция выше. В частности, в Хакасии самая высокая инфляция за последнее время. Это с чем связано?

Игорь Строганов: Дотационный регион, дотационный регион, очень далеко от логистики всей, очень сложно туда везти. Плюс так как сейчас фуры стоят, соответственно, мало туда едет. И там, насколько я понимаю, достаточно сложно с железными дорогами. То есть в силу достаточно объективным закономерностей в России за девяностые и нулевые достаточно сильно деградировала железнодорожная сеть, то есть остались только самые главные направления.

И получается, что сейчас, когда нужна высокая пропуская способность из Китая и из Азии, когда нужно постоянно возить людей, когда у нас очень актуален внутренний туризм и внутренние поездки, сет не справляется местами. И получается, что такого рода регионы, которые расположены, ну, в общем-то, далеко и не очень удобно, у них проблемы.

Ольга Арсланова: Я помню, как-то брала интервью у жителя Ирана как раз о санкциях. А Иран под санкциями несколько десятилетий. И он сказал, что санкции работают только первые несколько месяцев, а потом экономика адаптируется. С другой стороны, некоторые экономисты наоборот говорят: «Пока что вы не видите серьезного изменения в своей жизни из-за санкций, но подождите, вот скоро-скоро все начнется».

Игорь Строганов: Я скорее ближе к первой точке зрения расположен – в том плане, что мы с вами видим воздействие санкций. Да, у нас, скажем, в какой-то момент резко пошел скакать доллар – и у нас резко пошли скакать цены на все товары, номинированные в долларах. Как ни удивительно, кстати, в том числе на российские товары. Как выяснилось, очень многие контракты внутри страны заключались в долларах.

Ольга Арсланова: В России?

Игорь Строганов: Да, в России.

Ольга Арсланова: Прекрасно!

Игорь Строганов: То есть российские товары по российским дорогам едут российскому потребителю, но контракт в долларах. Естественно, если доллар не 80, а 150, то, естественно, и цена растет.

С другой стороны, санкции вроде бы как должны нашу экономику задавить, но мы-то этого особенно не видим. Ну что? В магазин ходим – товары есть. Сахар вернулся. Соль и спички вернулись после этого истерического немножечко приобретения и потребления.

Да, скорее всего, в ближайшие месяцы мы с вами увидим дефицит бытовой техники, электроники и электрики, но это объективный процесс, это во всем мире. Это ровно связано с тем, что огромные проблемы с логистикой и у Китая проблемы с производством. Китай, Тайвань и все вот эти странные, которые это производят.

С точки зрения влияния, я бы сказал, что тут парадоксальный момент: чем хуже, тем лучше. Во-первых, пока не под санкциями, ну, практически ни один наш предприниматель не пытался заниматься импортозамещением. Да, это дорого. Да, это, скажем, вложения на горизонт 10–15 лет минимум.

Но надо привыкать к этой модели. Вот эта модель временщическая, из серии «мы тут чуть-чуть пересидим, быстренько денег заработаем, выведем их за рубеж и наконец-то из этой страны свалим», она должна уходить. И вот как раз санкции к этому должны привести – это первое.

Ольга Арсланова: А бежать некуда уже.

Игорь Строганов: А бежать некуда. А куда сбежишь? Ну да, можно уехать в Грузию, скажем. Ну и кто ты там будешь? Нахлебник, которого никто не любит, еще и денег нет. Нет в мире сейчас тихих островов, везде какое-то беспокойство, везде штормит, везде проблемы.

Ольга Арсланова: Ну а сейчас-то что-то должно измениться. То есть модель потребления, к которой мы привыкли, вот это общество потребления, будет вынуждено трансформироваться. Как это сделать?

Игорь Строганов: Оно вынуждено будет умереть. Потому что, во-первых, дефицит надолго. Это надолго, это на многие годы. И дальше возникают вопросы. А нужно ли тебе три телевизора? А нужно ли тебе менять машину, которая у тебя работает сколько-то лет, и она нормальная, она не сломана, она хорошо ездит? А обязательно ли эта пресловутая кофточка из новой капсульной коллекции нового сетевого ритейлера, которую нужно срочно купить?

И ведь мы с вами приходим к ситуации, когда потребительская возможность у людей уменьшается, поставки уменьшаются. Значит, волей-неволей мы будем приходить к тому, что мы будем покупать на подольше, пользоваться дольше и ценить выше. А мы же перестали ценить вещи. Ну, разбился телефон – какая проблема? Пошел, сразу поменял (если есть, конечно, возможность). Опять же, масса программ, в кредит позволяющих взять.

Кстати, скорее всего, будет уменьшаться кредитная нагрузка. У нас же очень сильно нагружено население кредитами. Ну, мы привыкли: любую цацку захотел – пошел, в «Сбере» или в другом банке взял кредит, тебе его сразу выдали. И ты сидишь в трех-четырех кредитах.

А сейчас куда? Зарплаты-то не растут в целом. Соответственно, инфляция есть. Есть проблемы с потребительскими возможностями, с покупательной способностью. Значит, кредиты надо сокращать.

Ольга Арсланова: Привычная нам капиталистическая модель, очевидно, закончилась. И сейчас нужно формировать какую-то новую модель и идеологически ее как-то оправдывать.

Игорь Строганов: Да. Но пока никто не понимает, какой эта модель должна быть. Потому что когда мы с вами рассуждаем о новой экономике, мы рассуждаем в рамках старой, то есть мы говорим: «Ну, это будет не капитализм, но что-то»; «Это будет капитализм, но более человеческий».

Ольга Арсланова: А это ограничение нашего сознания, потому что мы не представляем себе ничего другого.

Игорь Строганов: Да, мы не представляем, какой она может быть. То есть, скорее всего, она будет совсем другая. Нам нужна некая идеология, которая оправдывала бы очень многие факторы. Во-первых, почему объективно будем жить чуть хуже? Да, сейчас государство делает массу усилий, чтобы у нас с вами потребление не падало, то есть мы продолжали бы покупать электронику, мы продолжали бы брать кредиты, ипотеку и все прочее.

Но ведь, если мы говорим про новую экономику, то это, скорее всего, до определенной степени мобилизационная экономика, это, скорее всего, обязательно некоторое падение уровня жизни, это лишение каких-то традиционных благ. Я даже не говорю про туризм, который в определенных кругах стал религией, и люди фоточками где-то показывают: «Вот я туда-то съездил».

Это скорее общий уровень, то есть машину реже менять, что-то меньше купить. Не iPhone купить, а какой-нибудь китайский смартфон купить, а, может, в перспективе – и наш, российский. И понимать, что свое – лучше, чем чужое.

Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. Игорь Строганов был у нас в эфире.