Россия без мигрантов: справимся или нет?

Гости
Ольга Чудиновских
заведующая лабораторией экономики народонаселения и демографии экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
Николай Курдюмов
президент Союза экспертов и консультантов в сфере трудовой миграции
Карамшо Мамаднасимов
председатель региональной общественной организации «НУР»

Ольга Арсланова: Далеко от коронавируса нам не уйти, поэтому поговорим о последствиях пандемии. Мигранты – вот с ними проблема. Почти половина приезжих работников покинули Россию из-за эпидемии. Об этом сообщили в МВД.

Константин Чуриков: Сейчас осталось, как сказали в МВД (это был официальный запрос), около 6 миллионов приезжих из-за рубежа.

Ольга Арсланова: Кажется, что это немало.

Константин Чуриков: Ну, на самом деле это много, да. Об этом чуть позже Разрешение на временное проживание при этом есть только у каждого шестого. Интересно, на каких основаниях остальные находятся.

Ольга Арсланова: Минстрой предупреждает: строителей осталось очень мало – как раз потому, что мигранты уехали, и уже пора организовать их ввоз в страну. О недостатке рабочих на стройках сообщили 50 российских регионов. В министерстве рассчитывают на мигрантов из Узбекистана, Таджикистана и Украины. При этом российские граждане идти работать на стройку не хотят, несмотря на то, что безработица в нашей стране все-таки растет. И зарплаты у строителей тоже растут. Но пока россиян даже такие зарплаты не очень привлекают

Константин Чуриков: Вы знаете, я вчера почитал газетную публикацию о том, как якобы выросли зарплаты у строителей. Кто строитель – позвоните и нам тоже расскажите. Якобы было 50 тысяч, а стало 80–90 тысяч. Мне интересно, люди бы пошли на стройку поработать вместо мигрантов за 80–90 тысяч?

Ольга Арсланова: Я знаю одного мигранта, который работает крановщиком и зарабатывает, Костя, 170 тысяч рублей.

Константин Чуриков: Вот так!

Ольга Арсланова: Это в Москве.

Константин Чуриков: Вот тут призадумаешься. Уважаемые зрители, пожалуйста, ответьте на простой вопрос, мы сейчас с вами запустим голосование. Вот МВД говорит, что вообще у нас в мирное время было 11 миллионов мигрантов, а сейчас стало шесть – то есть меньше. «Вы заметили, что мигрантов стало меньше?» – «да» или «нет» на 5445. Пожалуйста, голосуйте.

Ольга Арсланова: А мы приветствуем в эфире заведующую Лабораторией экономики народонаселения и демографии Экономического факультета МГУ имени Ломоносова Ольгу Чудиновских. Ольга Сергеевна, здравствуйте.

Ольга Чудиновских: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Тут на днях глава Федерации мигрантов объяснил, почему русские не хотят работать и почему мы не можем заменить сейчас никем мигрантов. Он сказал: «Местные – ленивые. А мигранты – не ленивые. И нельзя сказать, что мигрантам платят меньше. Они просто работают больше и готовы работать за те деньги, которые им предлагают». Вы согласны с этим?

Ольга Чудиновских: Ну конечно. Он же не просто так сказал. Это, в общем, подтверждено многолетним опытом привлечения иностранной рабочей силы в нашу страну. Главный фактор – за те же деньги люди работают дольше и с большей дисциплиной, потому что их задача – поработать, заработать, а не просто провести время и выпить соответствующих напитков.

Константин Чуриков: Ольга Сергеевна, а с нами всегда так было плохо? Или мы в последнее время так пошли по касательной?

Ольга Чудиновских: Нет, ну это всегда было. Нельзя говорить, что только пандемия обострила эту проблему. Просто сейчас это стало очень очевидно, потому что дефицит совершенно объективный. И бизнес, в общем, сигнализирует об этом. Действительно, я могу сказать, что я меньше вижу мигрантов, которые раньше и на дачах помогали, и в ЖКХ работали, в районе, где я живу. Так что это объективный тренд. Просто сейчас эта проблема очень остро встала и заявила о себе в полный голос.

Ольга Арсланова: То есть раньше можно было всегда свалить на то, что русским просто не дают работать на этих вакансиях.

Константин Чуриков: Ну, россиянам.

Ольга Арсланова: Это очень популярная точка зрения: россияне не могут.

Ольга Чудиновских: Да нет, просто не хотят на них работать, потому что эти вакансии очень удобно для нас были заняты трудовыми мигрантами.

Ольга Арсланова: Так получается, что у нас не сформировалось просто специалистов в этих сферах: ЖКХ, строительство, фермерское хозяйство, кстати говоря? Даже в глубинке фермеры вынуждены нанимать мигрантов. Или изначально россияне не настроены были на вот такие должности?

Ольга Чудиновских: Ну, во-первых, не настроены. А потом, слово «специалисты» – это громко сказано, потому что мы знаем, что в этих сферах, которые вы перечислили, преимущественно заняты люди, не имеющие профессиональных подготовки.

Ольга Арсланова: Разнорабочие.

Ольга Чудиновских: Ну конечно. Более трети всех трудовых мигрантов работают на низкоквалифицированных позициях, которые не требуют вообще никакого профессионального образования. Это, конечно, низкопрестижные и малооплачиваемые, как правило, позиции. Естественно, наше население выбирает что-то другое.

Константин Чуриков: Ольга Сергеевна, а в тех случаях, когда… Например, если верить газете «Коммерсантъ», на стройках сегодня платят 90 тысяч. Это средняя! Средняя зарплата – 90 тысяч. И предположить, что все-таки бывает, что, скажем так, определенным землячествам проще устроиться на эту стройку, там отлаженный механизм. А, как говорится, человеку с улицы пройти сложно. Вы говорите, что россияне безответственные, употребляют напитки алкогольные и так далее. Вот на чем это основано? Это был какой-то опрос? Какое-то исследование вы проводили? Или что-то ваши коллеги представляли какие-то данные?

Ольга Чудиновских: Нет, я не проводила. Это результат, повторяюсь, многолетних наблюдений и интервью с работодателями. Конечно, нельзя говорить, что это абсолютно справедливо по отношению его всем трудовым мигрантам или ко всем гражданам России. Но в отношении низкоквалифицированных и тяжелых работ, дефицит работников в которых сейчас проявился, это совершенно справедливо. В общем, мы сейчас видим, что мигранты занимали действительно важную нишу на нашем рынке труда. И быстро ее заполнить гражданами России просто невозможно в силу того, что у нас психологически не произошел еще перелом в пользу того, что если потерял работу, нет денег, то надо хоть чем-то зарабатывать, чтобы кормить себя и семью. Очень мало времени прошло с начала пандемии для того, чтобы этот перелом в нашем сознании произошел.

Ольга Арсланова: Но есть, наверное, еще и географический фактор. Ну, например, больше всего мигрантов не хватает в той же Москве в сфере ЖКХ. Из-за этого, кстати, как управляющие компании говорят, у нас растут цены на услуги. Собянин говорил, что мы будем привозить россиян из других регионов для того, чтобы они занимали эти рабочие места. Но этого даже не происходит. Для того, чтобы работать в Москве дворником, человек должен бросить свою жизнь в другом регионе, приехать сюда, в Москву, и работать за три копейки. А где он будет жить? А что он привезет семье? То есть очевидно, что…

Ольга Чудиновских: Вы совершенно правы. Неизвестно, где он будет жить, будет ли он жить в подвале, в общежитии каком-то. И потом, ну что это за политика, что «мы сейчас привезем из других регионов»? А в этих регионах кто останется? Там же тоже есть свой рынок труда. Пусть он не сбалансирован, пусть там есть безработица. Но вытягивать оттуда еще последние трудовые ресурсы в пользу Москвы – это, я считаю, просто…

Константин Чуриков: Нет, подождите, Ольга Сергеевна. Людей надо как-то кормить, их надо как-то спасать. Всем тяжело. Я помню, тоже изучали эту проблему, и нам рассказывали, что хотят, скажем так, делать организованные перевозки мигрантов на стройки. Нам рассказывали, да? И мы спросили: а можно как-то наладить подвоз людей, например, из Ивановской области на работу?

Ольга Чудиновских: Таким вахтовым способом.

Константин Чуриков: Да-да-да. На те же 90–100 тысяч. Я думаю, люди поедут, отбоя не будет.

Ольга Чудиновских: Ну, надо провести такой эксперимент и посмотреть, будет ли это работать или нет. Вы понимаете, это же зависит от того, насколько долго у нас еще продлится эта ситуация. Никто этого сказать не может. И затевать какой-то крупный социальный проект, о котором мы сейчас говорим, ну, довольно-таки сложный. Это такое ответственное дело. Поэтому, я думаю, ничего и не происходит из того, о чем говорил мэр Москвы, потому что опасно приводить в движение такие силы, которые потом трудно будет остановить. И брать на себя ответственность, если непонятно, удастся ли выполнить обязательства перед людьми или нет.

Ольга Арсланова: То есть нам остается просто ждать, пока ситуация наладится?

Ольга Чудиновских: Да, конечно.

Ольга Арсланова: И мигранты, вот эти 5 миллионов, которые уехали, они просто вернутся.

Ольга Чудиновских: Да, именно так. Надо немножко подождать. Конечно, ситуация сложная. Причем она не только в Москве, но во многих регионах. Поэтому, в общем, ничего не остается, как подождать, чтобы не усугубить то, что сейчас происходит.

Константин Чуриков: Ольга Сергеевна, последний вопрос. Сейчас 6 миллионов иностранцев в России. Вот портрет этих 6 миллионов. Подавляющее большинство из них – в основном это откуда?

Ольга Чудиновских: Нет, дело в том, что эти 6 миллионов… Я вам объясню, как эта цифра формируется. Раньше МВД имело возможность на каждый день буквально выгрузить показатель количества иностранцев, которые въехали на нашу территорию и на момент выгрузки данных остаются на нашей территории. Это очень разная совокупность иностранцев: это туристы, это просто люди, которые приехали по каким-то краткосрочным делам, это студенты, в том числе и трудовые мигранты.

В этом году у нас по сравнению с прошлым годом, на 70% сократилось количество въездов через наши границы. Это официальные данные пограничной службы. В прошлом году у нас за три квартала въехало порядка 28 миллионов, а сейчас – около 8 миллионов.

И надо понимать, что в эти 8 миллионов входят и члены экипажей воздушных судов, поездов – то есть люди, которые постоянно через границы в обе стороны ездят и в какой-то момент находятся на нашей территории. В общем, это очень такая сложная для понимания цифра. И я бы не стала на ней, как говорится, акцентироваться.

Константин Чуриков: Зацикливаться. Хорошо, спасибо вам большое.

Ольга Чудиновских: Она мало о чем говорит – только о том, что закрылись границы и к нам очень мало народу приехало. Это объективная тенденция. Действительно, около миллиона имеют вид на жительство и РВП – это постоянное население. Остальные – это такая текучая совокупность, где и трудовые мигранты присутствуют, и студенты иностранные в том числе, ну и много кто еще. В общем-то, это не тот показатель, который в общем и целом характеризует миграционную ситуацию.

Константин Чуриков: Спасибо вам большое, Ольга Сергеевна.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Константин Чуриков: Ольга Чудиновских, заведующая Лабораторией экономики народонаселения и демографии Экономического факультета МГУ.

Зрители пишут и пишут…

Ольга Арсланова: А еще нам звонят. Елена дозвонилась. Давай послушаем.

Константин Чуриков: И даже потерял эсэмэску на радостях.

Ольга Арсланова: Добрый день.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте, Елена. Откуда вы нам звоните?

Зритель: Здравствуйте. Я звоню из Москвы. Я по поводу мигрантов хочу сказать. Вот говорят, что мигранты уехали, нам без них никак, наши не хотят работать.

Константин Чуриков: Да-да-да.

Зритель: А я, например, только за наших. Почему только мигранты? А почему наши не могут работать? Я захожу, например, в нашу «Пятерочку» – сидят молодые ребята (27–30 лет) за кассами.

Константин Чуриков: А вы заметили, что в одних магазинах сидят россияне, скажем так, а в других – иностранцы?

Зритель: Да-да-да. Я хотела это и сказать. Так тоже сидели в них не россияне. Я вчера зашла и увидела, что сидят наши все мальчишки. Для меня они мальчишки, конечно, – ну, 27, 30, 32 года. Стало очень приятно мне, я очень обрадовалась.

Ольга Арсланова: Официанты россияне в Москве практически всегда, очень часто. На стройке – не знаю, как там. Видимо, не хватает.

Константин Чуриков: Нам сейчас пишет полстраны, что не заметили в большинстве регионов (и это видно по результатам голосования), что мигрантов как-то стало меньше.

Хорошо. Давайте сейчас послушаем, что скажет нам Карамшо Мамаднасимов, председатель региональной общественной организации «НУР». Карамшо Азораевич, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Карамшо Мамаднасимов: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Ну понятно, что тут на личные ощущения опираться сложно. Кто-то видит мигрантов, у кого остались дворники, у кого-то не остались. Но есть данные статистики. Какая информация у вас? Действительно много ли мигрантов были вынуждены уехать в последнее время?

Карамшо Мамаднасимов: Давайте скажем так: если мы говорим об оттоке мигрантов, то он происходил в двух фазах. То есть это те люди, которые уехали до закрытия границ, и те люди, которые были вынуждены по разным причинам уехать из России. Как мы с вами помним, у нас границы закрылись в марте месяце – в начале апреля. Это как раз начало сезона. Большинство мигрантов, которые на сезонные заработки приезжают, они уже были дома. И в тот момент, когда они должны были приехать, они уже не смогли приехать. А также часть мигрантов, которые по вывозным рейсам уезжали к себе на родину и, соответственно, не смогли обратно приехать сюда, в Россию.

Константин Чуриков: Карамшо Азораевич, скажите, пожалуйста, а вот такая практика, ну не знаю, целых чартеров, когда летят мигранты? И не просто кто куда, а прямо работодатель, заказчик, не знаю, какая-нибудь коммунальная компания, строительная компания. И они все – сотрудники, будущие сотрудники этой компании – летят. Такое часто бывает?

Карамшо Мамаднасимов: Ну, такого вообще не было, скажем так, пока что.

Константин Чуриков: Да?

Карамшо Мамаднасимов: Да. Только выезжали. Прилетать могут только граждане Российской Федерации пока что.

Константин Чуриков: Нет, ну понятно, сейчас ограничения. Просто, видите, Минстрой об этом говорит, есть такое предложение. А нам вы рассказывали на условиях анонимности о том, что такие сюжеты бывают в жизни.

Хорошо. Карамшо Азораевич, вот Ольга Сергеевна из МГУ нам рассказывала, что по ее каким-то наблюдениям, по ее каким-то данным, действительно, приезжие, иностранцы более трудолюбивые, а россияне ленятся. В чем, так сказать, секрет мигрантов? Расскажите нам.

Карамшо Мамаднасимов: Ну, начнем с того, что мигранты по понятным нам причинам и, можно сказать, даже от безысходности трудятся для того, чтобы прокормить семью. То есть они не от хорошей жизни сюда приехали. И большую часть своего заработка они отправляют на родину, где у них живут семьи, родители, дети, жены. Поэтому…

Ольга Арсланова: То есть мигранты мотивированы работать?

Карамшо Мамаднасимов: Конечно, конечно.

Ольга Арсланова: Потому что иначе здесь не смогут остаться. Хорошо. А те мигранты, которые сейчас остались? Если верить статистике МВД, их стало почти в два раза меньше. Значит, на них вырос спрос, их ценность на рынке труда выросла. А выросли ли зарплаты у мигрантов сейчас?

Карамшо Мамаднасимов: Ну, честно говоря, мне трудно ответить на этот вопрос. По моим субъективным наблюдениям, так оно и есть, потому что в той сфере, в которой я работаю, да, действительно, рабочих рук не хватает. В общем-то, работодатели относительно более сговорчивы в плане зарплаты. Конечно, диалог вести сейчас для рабочих намного проще.

Ольга Арсланова: Спасибо вам.

Константин Чуриков: Спасибо.

Ольга Арсланова: Карамшо Мамаднасимов был у нас в эфире.

А вот что пишут зрители: «А студенческие отряды – это же и опыт, и практика, и зарплата для молодых». А ведь действительно, работали люди руками. Учились интеллектуалы на что-то, а летом работали руками. И никаких проблем с этим не было.

Константин Чуриков: Нам пишет пенсионер из Иркутска: «Своих мужиков опустили ниже плинтуса». Вообще люди, действительно, очень завелись, судя по порталу. Москва пишет: «Мы тоже на стройке в свое время пили, но это не мешало нам хорошо работать. А мигранты нередко…» – и тут сообщается, что они нередко делают.

Ольга Арсланова: «В нашей стране перестали обучать молодежь строительным и другим рабочим профессиям. Надо заботиться о своем населении, не о мигрантах», – это сообщение из Ульяновской области.

Константин Чуриков: К нам сейчас присоединяется Николай Курдюмов, президент Союза экспертов и консультантов в сфере трудовой миграции «Международный альянс «Трудовая миграция». Николай Викторович, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Добрый день.

Николай Курдюмов: Добрый день.

Константин Чуриков: Если оценить число мигрантов сейчас в России по тем или иным причинам, если поверить данным МВД, что их 6 миллионов, и взглянуть на другие цифры, то, если судить по оценкам, по подсчетам Росстата по МОТ, это где-то порядка 5 миллионов россиян безработных у нас, без работы сидят.

Ольга Арсланова: То есть эти 5 миллионов уехали. И 5 миллионов наших безработных могли бы, в принципе, занять их рабочие места.

Константин Чуриков: Что этому мешает, Николай Викторович?

Николай Курдюмов: Вы знаете, прежде всего надо понимать, что безработица и соискатели рабочего места – это всегда структурно. На одни позиции они готовы идти, а на другие – не готовы. Я хочу сказать, что трудовая миграция уже в значительной степени сформировала те секторы в сфере услуг Российской Федерации, в производстве, которые год от года ориентировались на трудовых мигрантов. Согласен с предыдущим выступающим, что в значительной степени мотивация у мигрантов лучше. И вот это создавало некую такую гарантию закрытия вакансий для таких массовых секторов, прежде всего строительства. Вы знаете, что там оценивают нехватку трудовых мигрантов в 40%. Это с одной стороны.

С другой стороны, то, о чем вы говорите, крайне важно было бы сейчас использовать, с точки зрения привлечения трудовых ресурсов из регионов. Это то, что называется «внутренняя трудовая миграция». Но пока, к сожалению, это не получается. Хотя, на наш взгляд, это можно было бы делать. Для этого необходимо активизировать службы занятости на местах, с тем чтобы они могли мобильно фиксировать желающих переехать в другой регион. И, соответственно, контролировать уровень подготовки этих работников для закрытия вакансий.

Константин Чуриков: Николай Викторович, в свое время меня на курсах повышения квалификации учили одной простой истине: одна из самых важных мотиваций, как бы кто этого ни стеснялся, – это все-таки финансовая мотивация. Есть еще другие, хозяйственная и прочие.

Ольга Арсланова: Но это – первая.

Константин Чуриков: Все-таки деньги. Если россияне не замотивированы… А у россиян тоже есть дети, жены. Все нормально, в личном плане все хорошо. Означает ли это, что просто не хватает вот этой мотивации под названием «зарплата»? Понимаете, что хорошо приезжему из солнечной страны какой-то – то россияне может быть плохо.

Николай Курдюмов: Ну, здесь, наверное, много различных факторов. Один из них вы назвали. В настоящее время уровень зарплат резко вырос. В строительном секторе, скажем, по разным регионам он вырос в два, а в некоторых регионах и в четыре раза.

Ольга Арсланова: Я уж молчу о том, Костя, что когда ты сидишь без работы, все-таки 30–40 тысяч – это лучше, чем ноль, или чем полторы тысячи на бирже труда, как ни крути.

Николай Курдюмов: Конечно, конечно.

Ольга Арсланова: То есть мы понимаем, что наши люди не очень хотят идти. Ну а что делать?

Николай Курдюмов: Вы знаете, вот сейчас зима на дворе, снег падает. И количество работников из числа иностранных граждан в коммунальном секторе, как и во многих других секторах резко уменьшилось. Я предлагаю посмотреть на эту сферу, сколько нам удастся, скажем, из числа тех же москвичей, питерцев или работников из близлежащих к столице районов, регионов, привлечь на эту работу российских граждан. Такие попытки уже неоднократно были. Поверьте, что они не всегда заканчиваются позитивно. Хотя зарплата увеличивается, но дворники на зимние работы – это работа для крепких фигур.

Константин Чуриков: Для крепких парней. А мы-то хилые.

Николай Курдюмов: Это уже не листья собирать, понимаете, а это специфическая работа. Поэтому этим надо заниматься, конечно. К сожалению, пока мы не видим, что в этом направлении есть какие-то подвижки.

Ольга Арсланова: Слушайте, ну неужели не найдется даже в Москве, даже среди москвичей ни одного, не знаю, молодого парня-студента, желающего подработать, мужчины, который лишился работы временно? Просто нам зрители пишут: «Уважаем мигрантов за то, что они активны и быстро находят себе любую работу, не сидят на шее у родителей и государства». А москвич будет сидеть. Он будет ждать пособия, он будет, я не знаю, пенсию своих родителей брать, но он не пойдет работать дворником. И не потому, что он не крепкий. То есть крепость, видимо, какая-то другая нужна.

Николай Курдюмов: Я с вами согласен…

Ольга Арсланова: Николай Викторович?

Константин Чуриков: Ой, у нас связь испортилась, к сожалению.

Ольга Арсланова: Попробуем еще раз. Получается?

Николай Курдюмов: Понимаете, главный вопрос – большие объемы работ. Потребности по Москве – десятки тысяч в сфере коммунального хозяйства. Потребности по строителям – это тоже десятки тысяч. А по стране это сотни тысяч. Удавалось найти и организованно привлечь трудовые ресурсы из Узбекистана, из Таджикистана, в короткие сроки организовать эту работу в регионах России. Это требуется большая работа, осмысленная и целенаправленная.

Константин Чуриков: Спасибо вам большое.

Николай Курдюмов: Мы видим, какие усилия предпринимает…

Константин Чуриков: Ой, связь нас опять подвела. Спасибо вам большое, Николай Викторович.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Константин Чуриков: Сложно так по интернету беседовать. Николай Курдюмов, президент Союза экспертов и консультантов в сфере трудовой миграции «Международный альянс «Трудовая миграция».

Ольга Арсланова: Мы проводили опрос…

Константин Чуриков: Подожди! Тут целые баталии на SMS-портале. Липецк: «За 30 тысяч кто пойдет работать?» Москва: «Не берут наших в дворники, знаю точно». Знаете – позвонили бы и рассказали. А теперь – итоги опроса.

Ольга Арсланова: Итак, мы спрашивали: «Вы заметили, что стало меньше мигрантов?» «Да» – ответили только 11%, а 89% ничего такого не заметили.