У 2020-го свои законы

Гости
Эшреф Абдуллаев
член Адвокатской палаты Республики Дагестан, член коллегии адвокатов «Бакриев и К»
Сергей Сковородин
Герой России
Леонид Головко
заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ
Константин Трапаидзе
адвокат, доцент МГИМО
Бакри Бакриев
член Адвокатской палаты Республики Дагестан, председатель коллегии адвокатов «Бакриев и К»

Александр Денисов: У 2020-го свои законы: он принес нам новую Конституцию. Принес ли вместе с тем реальные изменения? Позвоните поделитесь, как законодательные решения повлияли на вашу жизнь, изменили что-то, сделали легче или, наоборот, усложнили в чем-то? Приняты в этом году важные нормативные документы, обеспечивающие безопасность страны, это касается прежде всего работы иностранных агентов. Также было немало резонансных дел об измене родине.

Елена Медовникова: Да, и при этом из-за весеннего карантина многие суды начали работать в удаленном формате и проводить заседания с использованием онлайн-сервисов. Прямо сейчас к нашей беседе присоединяется Константин Трапаидзе, адвокат, доцент МГИМО. Константин Заурович, здравствуйте.

Константин Трапаидзе: Здравствуйте.

Елена Медовникова: Ну и, наверное, сразу, раз уж начали говорить о такой форме новой относительно, заседания в онлайн-формате, насколько она эффективна, по вашему мнению?

Константин Трапаидзе: Ну, во-первых, у нас нет другого выбора в условиях жестких изоляционных мер, какие-то заседания...

Елена Медовникова: В этом и вопрос.

Константин Трапаидзе: ...проводились в очном формате. Но жизнь показала, что быстро приспосабливаются люди как судьи, как работники судов, так и адвокаты. В каких-то случаях заседания в довольно скомканном формате проходили, когда приглашали в какую-то комнату, где находились средства связи, несмотря на то, что очными являлись, подключали к монитору, быстро выносили решения, я говорю о гражданско-правовых отношениях. В уголовном процессе всегда были длительные довольно, полная процедура.

Тем не менее через какое-то время в большинстве субъектов федерации, везде было по-разному, хотел сказать еще об этом, Москва довольно быстро перестроилась, некоторые регионы быстрее отреагировали, другие так, немножко догоняли. Но в целом каких-то существенных замечаний к изменению процедуры, скажем так, к снижению качества именно технологичности отправления правосудия и каким-то процессуальным моментам оказалось намного меньше, чем мы ожидали. Можно сказать, в некоторых случаях их вообще не было.

Александр Денисов: Константин Заурович, про Конституцию хотел вас спросить.

Константин Трапаидзе: Да.

Александр Денисов: Целый год мы обсуждали, безусловно, когда только сама идея, когда сформулировал ее президент, шли дискуссии, кому это в первую очередь интересно, элите либо населению, все искали какую-то подоплеку. И задавались таким вопросом: вот новая Конституция – что мне с того? Даже вот такие темы дискуссионные были. Вот можем сейчас подвести итог и сказать, что от этой Конституции конкретно вот рядовому человеку, что ему с того?

Константин Трапаидзе: Да, Александр, я вас услышал. Конечно, просто прокомментировать коротко довольно сложно, но я хочу сказать, что во мне борются в этом смысле два человека, гражданин и юрист. С точки зрения юриста, конечно же, любая ревизия и с точки зрения какого-то мирового опыта кажется нам, почему-то постоянно приводят нам в пример американцев, хотя у них довольно много своих скелетов в шкафу.

Так вот я могу сказать, что основным лейтмотивом Конституции было некое такое государственное строительство новое. Во-первых, усиливается роль государства, усиливаются принципиально задачи, которые связаны с сохранением территориальной целостности, сохранением управления государством, обороноспособности государства, придаче некой идеологической окраске, на мой взгляд. Самое неопределенное из всех изменений – это то, что нам передали веру в Бога и некие традиции, для каждого они свои. Все остальное у меня не вызывает никаких сомнений, это направлено на усиление государства и роли государства.

Как показывает история России, она в период авторитарного, более-менее такого сильного государства всегда добивалась бо́льших успехов, чем в период разброда и шатаний. Я не назову ни одного демократического периода, во всяком случае в новейшей истории России, который можно назвать демократическим, демократичным, который привел бы...

Александр Денисов: Может быть, Константин Заурович, будем аккуратнее в формулировках, не будем, так сказать, шугать народ, «авторитарный» и прочее, – когда крепкая централизованная власть, вот давайте так сформулируем.

Константин Трапаидзе: Да, крепкая централизованная власть более эффективна, более результативна, направлена на сохранение государства. Тем более президент сказал, что речи о несменяемости власти нет, и на это направлены в том числе поправки, которые говорят о том, что президент после отставки становится пожизненным сенатором. Если президент не планирует уходить после окончания срока, то ни председателем Госсовета, ни сенатором ему нет необходимости становиться, поэтому этот механизм создается, и кажущиеся на первый взгляд меры, которые многие называют недемократичными, на самом деле не такие.

В этом смысле мы идем по примеру многих государств, где бывшие руководители стран занимают пожизненно определенные посты в структуре, почетные представители, советники и так далее, и так далее. В нашем случае это будет либо председатель Госсовета, если будет продолжать государственную службу, либо сенатор как пожизненное звание, что тоже позволит любому из бывших президентов быть вовлеченным в процесс политического управления и дает определенные гарантии. Тоже никто бы не просил для себя гарантий, если бы была несменяемость власти. Поэтому те страшилки, о которых нам говорили, они ушли.

В целом все поправки для большинства населения, я понимаю, что могут быть какие-то представители элиты или каких-то крайних взглядов, которых это не устраивает, но на то и политическая борьба, чтобы кого-то не устраивало.

Александр Денисов: Наоборот как раз, некоторые поправки против элиты-то и направлены, точнее привести ее в чувство.

Константин Заурович, вопрос такой. Важно ли, что соавтором Конституции были мы сами? Вот мне очень нравится роман Алексея Толстого «Петр I», и там, безусловно, это все эпизоды отчасти и придуманные, когда рядовой человек, Алешка Бровкин и прочее, становился, так сказать, соавтором изменений в стране, сопричастным к изменениям, историческим сдвигам в стране, наперсником Петра и так далее, это очень приятно, это хорошо. Вот в данном случае мы тоже становимся сопричастными к этим изменениям и делаем их своими руками, ну фактически можем уже это признать?

Константин Трапаидзе: Да, безусловно. Если не брать крайние меры, когда утрируют, фраза «чтобы кухарка управляла государством», и не говорить том, что кто-то не должен быть допущен, я не сторонник этого. Кстати, в тех же Соединенных Штатах система выборщиков во многом устарела и, на мой взгляд, даже порочна, слава богу, у нас таких вещей нет.

Конечно же, трудно требовать от всех граждан подряд какой-то политической зрелости и грамотности, но во всяком случае, как говорил один из бывших президентов, плюрализм мнений существует, негативные и позитивные мнения высказываются, экспертное сообщество в той или иной мере допущено. Нельзя сказать, что я был бы доволен, допустим, обсуждением каких-то вещей в юридическом сообществе, но просто времени было, на мой взгляд, не так много. Но ничего сверхъестественного, что вызывало бы прямо отторжение у меня как у юриста... Да, с определенными допусками я принимаю практически все.

Александр Денисов: В таком случае вопрос тут же логичный: как считаете, Конституция – это, так сказать, заявление о намерениях, наши цели конкретные, которые мы намечаем? Здравоохранение, пенсии, забота о детях, так сказать, традиционные ценности, все это мы наметили? Или вот нужно нам непременно сесть и ждать погоды, чтобы вот налаживалась наша жизнь непременно уже в этом году? Как относиться к этой Конституции, как к инструменту прямого действия, вот что все уже должно измениться непременно в ближайшее время, или как к цели, которую мы должны держать в уме?

Константин Трапаидзе: Это основной закон, по которому мы живем. Многие из наших с вами, скажем так, сограждан были недовольны отсутствием идеологии, другие говорили, что государство не социально ориентировано. Так вот в этой Конституции одними из основных векторов являются социальная ориентированность государства, направленность на улучшение нашей с вами жизни (во всяком случае так декларируется), для этого предпринимаются все меры и создаются все механизмы.

Другой вопрос, как это будет реализовано, бывает так, что реализация хромает, с чем мы часто сталкиваемся, ну упрекнуть инициаторов и тех, кто разрабатывал эти поправки, в том, что они делали это для кого-то персонально, на мой взгляд, точно не приходится, это было сделано в первую очередь для людей. Как мы с вами будем жить по этому закону? Во всяком случае он у нас есть и о нем забыть не удастся. Если бы его не было, мы бы могли с вами много рассуждать, но ничего не делать, теперь у нас есть направление и идеология определенная, это социальная ориентированность, это усиление государства и улучшение в конечном итоге нашей с вами жизни.

Александр Денисов: А наша задача жить, и правильно. Спасибо большое, Константин Заурович. Константин Трапаидзе, адвокат, доцент МГИМО, был у нас на связи.

Елена Медовникова: Спасибо.

Александр Денисов: Ну, говорили про Конституцию, там много, так сказать, о защите внешних периметров страны, территориальной целостности. Были в этом году приняты законы об иноагентах, тоже важный закон. Много было дел, что касается госизмен, вот на эту тему сейчас тоже поговорим, дел много нашумевших, и журналистов, и ученых тоже касались эти дела, в том числе военнослужащих.

О нашумевшем деле Муслима Даххаева мы поговорим с нашими собеседниками. На связи Бакри Бакриев, член Адвокатской палаты Республики Дагестан, председатель коллегии адвокатов «Бакриев и К», а также Эшреф Абдуллаев, член Адвокатской палаты Республики Дагестан и коллегии адвокатов «Бакриев и К». Уважаемые собеседники, добрый вечер.

Елена Медовникова: Добрый вечер.

Александр Денисов: Мы уже подвели к теме, действительно, в этом году много было дел, связанных с госизменой, и журналист Сафронов, и физик Губанов, и военнослужащий Сенокосов, семейная пара из Калининградской области, много чего. Вот тоже дело Муслима Даххаева. Знаете, вот в этих делах общественности сложно разобраться и сложно судить. Вот про журналиста Сафронова спрашивали президента на большой пресс-конференции в такой формулировке «он больше не будет». Вот реакция общественности зачастую похожа, если емко ее сформулировать, просьба заступиться под таким соусом, что «он больше не будет». Вот расскажите про дело Муслима Даххаева, в чем его обвиняют, что за госизмена, в чем, вы считаете, с ним обошлись несправедливо.

Бакри Бакриев: Здесь совершенно иная ситуация. Даххаева обвиняют в разглашении сведений, составляющих государственную тайну, без признаков шпионажа, как оговорено в официальном тексте обвинения. Значит, суть такова, что в ГУФСИН поступил документ из иного органа спецслужб, которым, по версии следствия, он должен был распорядиться иначе, чем им было принято решение, какой был дан ответ адресатом. То есть посчитали, что Даххаев разгласил сведения, которые содержались в этом документе, тем самым нанес, совершил преступление против основ конституционного строя Российской Федерации.

Александр Денисов: А что за сведения? И кому он их разгласил?

Бакри Бакриев: Сведения... Поскольку по официальному тексту обвинения это все-таки сведения, составляющие государственную тайну, я их озвучивать не могу. Но хочу заявить совершенно объективно, что раздуто.

Александр Денисов: А кому разгласил, вы тоже не можете сообщить нам?

Бакри Бакриев: А?

Александр Денисов: А кому разгласил, тоже это тайна?

Бакри Бакриев: Разгласил своему же сотруднику, который, согласно версии следствия, не имел законного доступа к этим данным, якобы не имел.

Александр Денисов: Да, там в деле Муслима Даххаева, предысторию расскажем, возглавлял ГУФСИН Ростовской области Республики Дагестан, до этого был награжден орденом Мужества в ходе войны в Чечне, вывел бойцов ОМОН из окружения, как раз ходатайствуют родственники этих бойцов, сами бойцы, чтобы это учли. Вот там же не единственное обвинение в адрес Даххаева по поводу госизмены, еще обвиняется в злоупотреблении служебными полномочиями, что вот, будучи руководителем ГУФСИН, использовал заключенных в ходе то ли ремонтных работ, то ли строительных. Вот расскажите про это, что это еще за дело?

Бакри Бакриев: Здесь вообще парадоксальная ситуация. Значит, дело рассматривалось, расследовалось 6 месяцев в Ростове и рассматривалось 6 месяцев в суде. Значит, на третьем месяце рассмотрение дела в суде, где-то в июне месяце Даххаеву предъявили новое обвинение, возбудили дело якобы за то, что он использовал заключенных одной из колоний-поселения Республики Дагестан еще в 2014 году. Пишут, начиная с 2014 года, точное время следствием не установлено, но с 2014-го по 2017-е гг. где-то, расплывчатая такая формулировка обвинения, будучи начальником УФСИН России по Республике Дагестан, использовал труд заключенных для уборки мусора вокруг территории дома своей мамы и еще какого-то объекта, к которому якобы имеет какое-то отношение. Вот все обвинение.

Александр Денисов: Там даже конкретная цифра приводится, шестерых заключенных он использовал.

Бакри Бакриев: Да.

Александр Денисов: То есть есть показания шестерых заключенных, да?

Бакри Бакриев: Нет.

Александр Денисов: Показаний нет?

Бакри Бакриев: Пока нам еще все... Нас не ознакомили, нам только объявили о том, что следствие завершается, мы скоро приступим к ознакомлению с материалами дела. Но поскольку уже часть материалов известна защите в ходе рассмотрения дела об избрании меры пресечения, ровным счетом ни о чем.

Александр Денисов: Эшреф Мехралиевич, хотел вас спросить. Вот президента спрашивали про Сафронова, про журналиста, и он пояснял, что злой воли ни у кого нет, ни у сотрудников ФСБ, ни у других правоохранительных органов, чтобы засадить непременно, вменить госизмену и прочее. Вот тут чем объяснить происходящее? Ну тоже вряд ли, что, прямо резко невзлюбили героя войны?

Эшреф Абдуллаев: Знаете, что я могу вам сказать? Я могу только процессуальную сторону этого дела озвучить здесь, поскольку они попирают полностью законы, поскольку эта так называемая гостайна, согласно закону о гостайне, не входит в перечень этих гостайн. На это внимания ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного разбирательства не обратили, хотя мы заявляли ходатайство, что действия должностных лиц в этом письме, я так скажу, что якобы что-то делали по роду своей деятельности, они не являются гостайной, понимаете? И еще я могу сказать, что выявили доблестные сотрудники правоохранительных органов где-то в июне, а дело возбудили где-то в ноябре. У нас вопрос, и никто не может ответить на этот вопрос, почему Даххаева в течение 6 месяцев еще держали на..., если он разгласил гостайну? А говоря о других моментах, что в этом деле гостайна вроде бы они выявили в июне, а возбуждают где-то в ноябре. И еще вот какой интересный момент. Понимаете, 12-го числа возбуждали...

Бакри Бакриев: Ноября.

Эшреф Абдуллаев: (Ноября) возбуждают уголовное дело в отношении Даххаева о разглашении гостайны на основании рапорта какого-то сотрудника. Вот 13-го числа пишет другой сотрудник, что в действиях Даххаева содержится другой состав преступления...

Александр Денисов: Эшреф Мехралиевич, да, я уверен, что аргументов там у вас много. Объяснение какое? Ну что, они там личную неприязнь испытывают к Муслиму Даххаеву? Вот если все это не так, то в чем тогда дело?

Эшреф Абдуллаев: Вот я как раз к этому и шел, понимаете. Вот прокуратура вроде бы надзирает за возбуждением уголовного дела в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, но почему-то прокуратуру не заинтересовало, почему на основании рапорта одного и того же лица 12-го возбуждает следователь, на следующий же день на основании этого же рапорта возбуждает другое дело, а прокуратура не знаем, почему не исследовала материалы дела и хотя бы интересовалась, почему на основании несуществующего рапорта и материала возбудили дело, какие у вас основания имеются. Вы знаете, после этого мы в суде обращали внимание после каждого нашего ходатайства о допущенных нарушениях, прокурор аккуратно брал тайм-аут на неделю, на две недели, естественно, обсуждал со своими руководителями. Я бы сказал, что заместителем генерального прокурора по Южному федеральному округу.

Александр Денисов: Да, Эшреф Мехралиевич, в общем, нет объяснения у вас происходящему.

У нас на связи сослуживец как раз Муслима Даххаева Сергей Николаевич Сковородин, как раз Сергея Николаевича и вывел Муслим Даххаев из окружения, сейчас все подробности узнаем. Сергей Николаевич, добрый вечер.

Сергей Сковородин: Добрый вечер.

Елена Медовникова: Здравствуйте.

Александр Денисов: Да. Расскажите о событиях, как столкнула судьба с Муслимом Даххаевым, при каких обстоятельствах? Как выходили из окружения тогда?

Сергей Сковородин: Так получилось, что 21 год назад судьба меня свела с Муслимом Даххаевым. Мы познакомились с ним, не просто познакомились, познакомились во время боя, когда Муслим как старший командир выводил, помогал выводить мой отряд, отряд липецкого ОМОН, из окружения. Когда он и его сотрудники, рискуя жизнью, обеспечивали выход моему отряду, так как Басаев, который в тот момент напал на Дагестан, на Новолакский район, принял решение половину отряда поменять на своих, скажем, боевиков, сидящих в тюрьмах России, вторую половину показать казнить. Вот тогда я с Муслимом познакомился, ну еще до этого, мы вместе осуществляли выход моих бойцов и бойцов Муслима Даххаева из окружения.

После этого в течение оставшегося времени я поддерживал с Муслимом связь, потому что я считаю его своим старшим братом в Дагестане. И это действительно так, потому что Муслим, и я всегда это говорил, несколько раз, заслуживает звания Героя России, которое ему не было присвоено, но он этого заслуживает.

Александр Денисов: Что касается ситуации с обвинениями уголовными о разглашении гостайны, злоупотреблении должностными полномочиями, как вы восприняли эти новости? Как себе объясняете происходящее?

Сергей Сковородин: А очень просто. Муслим боевой генерал, он не идет никогда ни на какие компромиссы. Всего вероятнее, а я более чем уверен, он вскрыл канал поставки наркотиков в систему тюрем Ростова, пресек их. И естественно, он тут же был обвинен не в казнокрадстве, не в каких-либо других денежных преступлениях, о которых до этого его предшественников, значит, осуждали, а он был осужден по смехотворному, я считаю, заключению по разглашению государственной тайны. О какой государственной тайне можно говорить в системе ФСИН? Нарушение системы секретного документооборота, но это не государственная тайна.

И я считаю, что здесь, учитывая особенность этого дела, некоторые добросовестные сотрудники, я считаю, именно системы ФСБ, я не хочу сказать о всех работниках, система ФСБ – это добросовестная система, у меня в этой системе работают и мои однокашники, выпускники Рязанского десантного училища. Но вот нашлись два человека, которые, используя служебное положение, возбудили это дело, доложили это дело президенту страны, и против Муслима было возбуждено уголовное дело, которое...

Александр Денисов: Сергей Николаевич, а обращались к президенту лично вы, писали обращение, да?

Сергей Сковородин: Да, мы писали обращение, мы обращались. Но к сожалению, я прекрасно понимаю, что это особая, значит, форма, что президент страны не имеет права вмешиваться в систему судопроизводства. Просто в данной ситуации, значит, выходя на общероссийское телевидение, мы хотим привлечь внимание простых граждан и президента страны, сказать: да, против боевого офицера, против генерала, который всегда боролся, возбуждено уголовное дело по смехотворным данным.

Достаточно сказать, что параллельно с этим, как только он был арестован 13 ноября 2019 года в Ростове, тут же в Дагестане были арестованы определенное количество сотрудников ФСИН. И зная нашу систему, зная, как это у нас делается, надавили на людей, и дело, возбужденное против Муслима, фактически в Ростове провалилось, потому что свою точку зрения, я об этом уже говорил, скажет Верховный суд России. И поэтому, чтобы Муслиму не дать выйти, чтобы он не смог привлечь и рассказать, что же там творилось, его тут же арестовали дальше.

Александр Денисов: Сергей Николаевич...

Сергей Сковородин: И некоторый сотрудник ФСИН дает показания, но при этом, насколько я владею информацией, эти показания не поддерживают те работники, точнее те осужденные, которые сидели, которые якобы работали у Муслима. Я с Муслимом знаком с 1999 года. Представьте такую ситуацию, что в 2017 году Муслим указом президента назначается, я возвращаюсь к... делу, на должность начальника Главного управления ФСИН по Ростовской области.

Александр Денисов: По Ростовской области, да-да-да.

Сергей Сковородин: По Ростовской области, да. При этом ему даются заместители с некоторых регионов России, областей, которых он не знает. То есть фактически человек дагестанец, который в понятии российском, к сожалению, это коррупционер, но это так и есть, он прибывает, у него заместители приходят, которых он не знает. Он находит с ними взаимоотношения, он начинает работу. По крайней мере получается та ситуация, исходя из тех обвинений, которые ему предъявили по первому делу, что в течение 1,5 лет буквально Муслим создал преступное сообщество и стал заниматься чем-то незаконным.

Александр Денисов: Да, ремонтом домов, ремонтом своего дома.

Сергей Николаевич, вот интересный момент. Вы сказали, что это связано с наркотиками. Уточним, была ли такая версия у Бакри Абдурашидовича Бакриева. Бакри Абдурашидович, вот про наркотики Сергей Николаевич сказал, что там вскрыл он какие-то каналы поставки. Что это за сведения? Вы слышали об этом?

Бакри Бакриев: Да, и от самого Даххаева, и из источников, средств массовой информации. Но Даххаев пока предпочитает об этом не распространяться, потому что это сведения действительно оперативного характера, в случае проведения объективной проверки он готов об этом пояснить.

Александр Денисов: А что, были материалы возбуждены, заведены, не знаю, как в таком случае?

Бакри Бакриев: Материалы оперативных проверок, и принятия внутриведомственных решений, которые, по всей видимости, стали неугодными, потому что учреждения, в которых проводились и проверки, и перекрытия тех каналов, это входило в поле деятельности Даххаева. Значит, и одна из этих версий, подтвержденная им самим, что да, такой факт имел место, но говорить об этом нужно только с соблюдением соответствующих...

Александр Денисов: Да, но представляете, это серьезное обвинение, то есть утверждать, что все это случилось из-за поставок наркотиков, которые он пресек, то есть какие высокопоставленные покровители тогда у этих поставок, что вот случилось с Муслимом Даххаевым такое.

Бакри Бакриев: Скажите, пожалуйста, как еще понимать ситуацию? Давайте попробуем к тому, что сказал Сергей Николаевич, контраст. Из окружения выходит в 1999 году тогда еще майор Даххаев, с Сергеем Сковородиным, выводят сотрудников в разы превосходящие силы противника, которое говорит о том, что Басаев ему выдвигает условия: «Муслим, отпусти, отдай русских и уходи, вот тебе коридор», где он заявляет: «Наши братья русские, мы братьев не сдаем». Это довольно официальная информация, которая тогда звучала. Как прикажите понимать ситуацию, когда...

Александр Денисов: Бакри Абдурашидович, ну вы же понимаете, что в суде это не аргумент, геройское прошлое, безусловно, это вызывает уважение, спору нет, но в данном случае это не аргумент.

Бакри Бакриев: Я не могу сегодня говорить аргументы, которые защита будет выставлять в суде, вам это сейчас как бы... Речь идет о том, каким образом генерал, который основы конституционного строя Российской Федерации защищает не в кабинете, а в окопах, всю жизнь свою, собственно говоря, посвятил этой деятельности, а сегодня предъявляют преступление средней тяжести и второй год держат человека в тюрьме, предъявляя вот такое вот смехотворное обвинение. Но при этом очень активно, поверьте мне, заняты поиском коррупции. В течение, уже вот второй год пошел, как правильно Сергей Николаевич, держат людей, на которых активно оказывают воздействие, «дайте показания на Даххаева и уходите на свободу с минимальными обвинениями, раз уж попались». А как вот это понять тогда?

Александр Денисов: Спасибо вам большое. Желаем вам успеха отстоять справедливость, разобраться в этом деле до мелочей. У нас на связи был Бакри Бакриев, а также Эшреф Абдуллаев и сослуживец Муслима Даххаева Сергей Сковородин.

И наш следующий собеседник – Леонид Витальевич Головко, завкафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ. Леонид Витальевич, добрый вечер.

Леонид Головко: Добрый вечер.

Елена Медовникова: Здравствуйте.

Александр Денисов: Да. Леонид Витальевич, вот сейчас обсуждали дело Муслима Даххаева, безусловно, его сложно комментировать, я вот припоминаю историю с журналистом, которого задержали, помните историю, когда подбросили наркотики, с Иваном Голуновым?

Леонид Головко: Да-да.

Александр Денисов: И вот у нас был Павел Гусев как раз в студии, и я обратил внимание, я его спросил, как он к этому делу подошел, потому что тогда так все активно взялись защищать. Он говорит: «Я сразу не поверил, я попросил Еву Меркачеву, она была как раз в СИЗО, пообщалась, после этого вышла, позвонила и сказала, что да, судя по всему, парень ни при чем, дело темное». Вот общественности в принципе сложно разбираться в таких делах, потому что гостайна, непонятно, какую гостайну разгласил, опять же вот эти злоупотребления служебными полномочиями. С другой стороны, человек доблестный, боевое прошлое за плечами, такое серьезное, орденом Мужества награжден. Вот в таких случаях как вы предпочитаете рассуждать? Или, может быть, будем полагаться на справедливость суда, в конце концов, почему бы нам не доверять ему?

Леонид Головко: Ну, безусловно, доверять суду нужно. Здесь, мне кажется, проявляется, и в последнее время она усиливается, что несколько тревожит, некая тенденция. Эта тенденция связана с тем, что мы никогда пытаемся, скажем, перенести судебное разбирательство, правосудие из зала суда или из следственного кабинета, вот то, что расследуется 6 месяцев, сказали, потом 6 месяцев рассматривается, на какие-то медийные площадки. Естественно, это невозможно юридически, потому что нельзя за 5, 10, даже за 30 минут разобраться, выслушивая только одну сторону, в деталях дела, которое долго расследуется, где огромное количество участников, контролирующих, надзирающих органов и так далее, это во-первых.

И такое вот давление в каком-то смысле скорее тревожит, потому что, когда мы переносим вот это на общественные площадки, мы по сути давим на правосудие, на следователя, они тоже читают газеты, смотрят интернет, смотрят телевидение и, разумеется, в общем, становятся зависимы от нашего мнения. И связанный с этим момент – это когда действительно, вы упомянули дело Голунова и некоторые другие дела, когда общественность очень быстро, за какие-то буквально часы, назначает виновных и невиновных. Вот это меня тоже тревожит.

Я не знаю деталей и не берусь судить о деле Голунова, но я прекрасно понимаю, что мы еще не видели судебного разбирательства открытого в отношении полицейских, по этой причине в их отношении тоже надо уважать презумпцию невиновности, что, в общем, я не увидел со стороны тех же журналистов на каком-то этапе. И ясно, что все-таки расследовать дело, делать выводы такие фундаментальные на основании мнения очень уважаемых журналистов, я Еву Меркачеву знаю, пересекался с ней, это очень уважаемый человек, но все-таки правосудие – это более сложная вещь.

Александр Денисов: Как баланс тогда соблюсти, Леонид Витальевич? Как баланс соблюсти?

Леонид Головко: Ну, баланс очень простой. Во-первых, все-таки это профессиональная сфера. Вот как в области науки мы иногда рассуждаем о каких-то вещах, мы хотим понять, выйти, но мы понимаем, что, скажем, в очень мощных и сложных НИИ люди целую жизнь посвящают тому, в чем мы пытаемся разобраться за 5 минут. То есть общественная сфера – это одно, допустим, а научная – другое. Правосудие, право в целом – это тоже профессиональная сфера, люди учатся годами, люди готовятся к этому, рассматривают. Есть там ошибки? Есть, безусловно есть, как есть они в науке, в культуре, в искусстве, и эти ошибки очень дорого стоят. Но тем не менее мы все-таки должны как минимум для начала уважать саму профессиональную деятельность, понимать, что она не спонтанна.

Елена Медовникова: Леонид Витальевич, а здесь как раз очень важный вопрос: может быть, люди просто перестали доверять судебной системе?

Леонид Головко: Но ведь это непонятно, где причина, а где следствие. Да, с одной стороны, резонно, и вот этот вот обвал доверия случился в 1990-е гг. когда-то, мы понимаем, мы пережили эту эпоху. Но с другой стороны, нужно это доверие восстанавливать, потому что непонятно, где причина, а где следствие: правосудие плохо работает и люди не доверяют, или люди не доверяют, и тогда никакое правосудие не может оправдаться.

Что бы мы ни делали, всегда плохо: оправдываем – плохо, потому что оправдали виновного; обвиняем – плохо, потому что осудили невиновного; прекращаем дело – плохо, возбуждаем дело – плохо и так далее. Вот если нет доверия априорного у общества, некоего уважения к суду, то, естественно, ничего, в общем хорошего быть не может. Другое дело, что, вот как определить, где причина, а где следствие, это тоже не всегда просто.

Во всяком случае такое вот вмешательство в деятельность правосудия, очевидно, ему не поможет, правосудие не станет более справедливым, если будет оказываться на суд постоянное медийное давление, такое профессиональное давление, некие такие лоббистские устремления. Вот мне в этом смысле не очень понятна цель обращения к президенту. Что мы ждем? Президент нарушит независимость судей и скажет: «Оправдайте его»? Ну это же нонсенс. Поэтому, мне кажется, даже вот такие действия неудачны, они не помогают правосудию.

Александр Денисов: В общем, начнем с доверия, Леонид Витальевич, будем доверять судьям, пусть каждый делает свою работу, ну а мы, журналисты, будем рассказывать, как все получается у адвокатов, у судей, как все идет.

Спасибо вам за комментарий. Леонид Головко, завкафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ, был с нами на связи. Говорили про дело Муслима Даххаева.

У нас и дальше много чего интересного, продолжаем.

Какие законодательные решения реально повлияли на нашу жизнь?