Василий Колташов: Хорошо, если Россия и Белоруссия предложат новую резервную валюту

Гости
Василий Колташов
экономист, руководитель центра политэкономических исследований Института Нового общества

Оксана Галькевич: Давайте об экономике поговорим.

Константин Чуриков: Еще один спикер.

Оксана Галькевич: Да. Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества, у нас на связи. Василий Георгиевич, здравствуйте.

Василий Колташов: Здравствуйте.

Константин Чуриков:Василий Георгиевич, а на практике это что может означать – вот это решение?

Василий Колташов: Вы имеете референдум белорусский?

Константин Чуриков: Я имею в виду… Нет, я имею в виду вот эти свободные границы, открытые границы.

Оксана Галькевич: Передвижение, да, и все прочее. Вроде как и раньше проблем с передвижением не было, белорусы у нас работали.

Василий Колташов: Ну, это будет означать свободу движения товаров, людей вместе с товарами и капиталов. То есть мы должны получить вполне целостное экономическое пространство, где существуют все три базовых свободы, экономических свободы, которые для экономики особенно важны: свобода движения капиталов без ограничений, свобода движения товаров и свобода движения рабочей силы, ну, людей.

Понятно, что и так многие граждане Белоруссии жили и живут в России; многие (может быть, их меньше) граждане России живут в Белоруссии. Я знаю таких, с такими встречался. Ну, у них семейные причины жить в Белоруссии, им нравится Белоруссия. Так что здесь препоны будут устраняться. И мы должны будем быть единым пространством.

Наверное, это хорошо и с точки зрения туризма, потому что в Белоруссии есть что посмотреть. И если граждане России сейчас в возможностях своих ограничены… Мы представляем, какая атмосфера в отношении нас создана в Европейском союзе – ну, ближайший наш сосед, где мы много отдыхали, ездили и смотрели. Почему бы не поехать в Белоруссию? В Белоруссии тоже может быть интересно.

Оксана Галькевич: Василий Георгиевич…

Василий Колташов: Да-да-да.

Оксана Галькевич: Вы сказали: товары, люди и… Какая еще третья экономическая свобода?

Василий Колташов: Капиталы.

Оксана Галькевич: А, капиталы, да. Ну смотрите. На первый взгляд, может быть, мы просто чего-то не знаем, но особых проблем-то с этим не было. Белорусы у нас спокойно работали по своим белорусским паспортам. По-моему, с Киргизией только был настолько упрощенный режим для приема на работу. Товары – тоже очень активная торговля между странами.

Константин Чуриков: И Армения еще.

Оксана Галькевич: Армения, да, возможно. Знаете, эти магазины с белорусскими товарами, где по-белорусски все написано, я видела вообще далеко-далеко за Уралом. Капиталы – может быть, здесь какие-то были сложности? Или все-таки это была некая формальность? Объясните.

Василий Колташов: С капиталами была определенная сложность, потому что вот как мы видели изобилие белорусских товаров, я там, честно говоря, не очень представляю повсеместное изобилие российских товаров. Ну, хотя в плане продовольственной промышленности, в целом продовольствия, агросектором они себя обеспечивали.

Книги. Действительно, из России много книг на русском языке. И читают в Белоруссии в основном на русском языке, потому что это, в общем, логично. Хотя не так сильно отличается белорусский язык от русского. По сути, это такая легкая вариация одного и того же языка. Ну, оформили как особый язык в период, когда Советский Союз создавался и создавал республики.

Константин Чуриков: У нас «молоко», а у них «малако».

Оксана Галькевич: Ну слушайте, это, наверное, может быть, лучше с лингвистами обсудим.

Константин Чуриков: Оксана, все и так понятно.

Оксана Галькевич: Сейчас об экономике все-таки. Так что с капиталами-то, Василий Георгиевич?

Василий Колташов: Я надеюсь, что теперь будет гораздо больше возможностей для российских предприятий работать в Белоруссии. Для белорусских предприятий, в общем-то, в плане торговли всегда существовала возможность работать в России, и они это делали. Я очень хотел бы видеть воссоздание технологических и торговых цепочек. То есть я хотел бы видеть, чтобы это было не просто движение, свободное движение без ограничений граждан, но чтобы мы получили единую экономику, единое экономическое пространство в целом.

И это, конечно, означает либерализацию экономической жизни в Белоруссии. Если у нас сейчас из-за санкций правительство говорит о том, что нужно высвобождать экономическую энергию общества и делать легкими, простыми возможности для тех, кто хочет вести свое дело… А особенно это касается, конечно, импортозамещения и обеспечения продуктами питания населения в условиях, когда цены начали повышаться снова.

Вот хорошо бы, чтобы в Белоруссии произошли такие же изменения. Пока это все скорее результат вот этих дорожных карт или союзных стратегий, которые были подписаны не так давно. Но я думаю, что в Белоруссии и в России будут абсолютно одинаковые правила экономические. И это будет удобно, с точки зрения ведения дел. Потому что когда там были протесты, одна из таких скрытых причин протестов – это нехватка возможностей для того, чтобы попробовать себя в качестве частного предпринимателя.

Константин Чуриков: Василий Георгиевич, по поводу экономической интеграции – насколько вообще она возможна сегодня? Нам зрители пишут (и тут действительно интересный такой поворот): «Все гораздо проще, – нам пишет Москва. – В Белоруссии во многом сохранился советский тип развития страны благодаря Лукашенко». Кстати, да. Все-таки мы разными экономическими немножко дорогами пошли. Сейчас кто у кого, извините, должен перенимать опыт – белорусы у нас или наоборот?

Оксана Галькевич: Вот я как раз хотела спросить. Вы говорите, что общие правила. А это у них будет, как у нас? Или у нас будет, как у них?

Василий Колташов:Нет, смотрите. Конечно, мы будем перенимать у Белоруссии опыт в плане такого концентрированного управления – просто потому, что теперь мы находимся в ситуации жесткого конфликта с Западом. Ну, государство сосредотачивается, оно будет, наверное, жестче направлять и экономические процессы. И в этом смысле мы можем сказать, что мы будем учиться у белорусов. Можем так сказать, потому что, в общем, так оно и получается.

Но что касается того, как устроены предприятия, то у этих белорусских предприятий, которые сохранили советские модели работы, у них как раз проблемы, у них проблемы с эффективностью. И те, кто как-то не вникал в эту историю, они думают, что там все замечательно, а у нас все не очень замечательно.

Ну смотрите. Вот эти полностью государственные предприятия, тем не менее они испытывают нехватку капиталов, они нуждаются в заемных средствах, и они не могут привлекать эти капиталы. Вот когда, скажем, российская компания является акционерной компанией, у нее есть какие способы привлечения капиталов? Не только занять деньги у банков. Можно выпустить облигации, можно выпустить дополнительно акции, дополнительную эмиссию акций произвести.

Вот если вы хотите расширить бизнес какой-то, вы привлекаете дополнительные капиталы и объясняете, что вот это под строительство таких-то и таких-то заводов, например, идет. И мы расширяемся, мы эти деньги привлекаем, мы этим процессом управляем. Будет больше прибыль, больше компания. Это не просто так, что мы бумажек напечатали. И привлечь капиталы.

Белорусские предприятия таких возможностей лишены. Вот в чем проблема. Отсюда и пробуксовка во многих случаях. Отсюда и нехватка оборотных средств. И, в общем-то, трудности с обновлением, с модернизацией оборудования. Вот здесь как раз белорусской экономике не мешало бы перенять российский опыт, который, в принципе, является опытом воссоздания на нашей почве корпоративного типа ведения хозяйства, то есть крупного капитала, вот такие крупные экономические и бюрократические структуры, но при этом достаточно гибко устроенные.

Константин Чуриков: То есть пока там олигархов нет, но как раз надо поучиться у нас, чтобы они там появились, да?

Оксана Галькевич: А там точно нет олигархов, кстати, Василий Георгиевич?

Василий Колташов: Можно объединить предприятия, можно объединить предприятия. Вот есть белорусские предприятия, есть российские предприятия. Я не знаю, как это можно сделать, с точки зрения управления распределения акций или долей управленческих каких-то, но это объединение может создать более сильных игроков на внешнем рынке.

Понимаете, нам сейчас в условиях такой жесткой международной конкуренции нужно не фрагментировать структуры, а наоборот – их укрупнять, для того чтобы эти структуры могли выдерживать настоящую конкуренцию. Вы представьте себе, если бы было вместо «Газпрома» 10 компаний или 20 компаний. Мечта западных экономических советников – расщепить, разделить.

А нужно сделать наоборот – нужно создавать крупные структуры. Если эти структуры будут общие, российско-белорусские, то перенос опыта будет автоматически происходить, и белорусские управленческие кадры будут включаться в этот единый процесс. А бороться-то им предстоит на мировом рынке – ну, например, на рынке удобрений или на рынке продовольственных товаров. А там, как мы видим сейчас, никакой не то что свободной конкуренции, а никакого права даже нет.

Оксана Галькевич: Василий Георгиевич, можно я все-таки уточню, пока далеко не отошли? А олигархов нет? Костя несколько раз повторил: «Там олигархов нет». Вроде бы были. Делись куда-то?

Василий Колташов: Так, смотрите. Там олигархов действительно нет. Ну, у нас термин «олигарх» используется очень вольно. Один все-таки там есть олигарх.

Оксана Галькевич: Вот! Все-таки есть.

Василий Колташов: Один есть, один. И вы знаете – кто. Ну, мы не будем уточнять, потому что на самом деле это все-таки не совсем олигарх. Олигархи в политике… Ну, это термин политический, древнегреческий. Это власть богатых, да? Вот богатые какие-то люди, не очень порядочные, они управляют государством. В этом смысле олигархов нет и в России. Вы поймите, что в России тоже нет олигархов. Есть олигархический тип ведения бизнеса, характерный для 90-х.

Вот он есть на Украине. И в этом смысле есть олигархи в экономическом смысле и в политическом смысле. В экономическом – что это означает? Что это кто-то, кто захватывает предприятия и начинает их грабить, вытаскивать оттуда ресурсы. И неважно, что будет с предприятием. Даже непонятно, в чьей оно собственности. Оно просто под контролем данного олигарха. Вот это олигархический тип ведения бизнеса. Это очень и очень характерно для Украины.

И таких олигархов, конечно, в Белоруссии нет совсем, которые бы разрушали, через разрушение получали капитал и дальше все на Кипр, на Кипр, на Кипр или куда-нибудь еще, в Нидерланды, например.

Но и у нас тоже эта стадия пройдена, они отправились в политическую эмиграцию. И я так понимаю, что большая часть из них потеряла деньги просто там. Вот они оказались такими инвесторами… Ну, например, Березовский такой оказался инвестор, что непонятно, куда деньги делись.

Константин Чуриков: Оксана, ты спрашивала: у нас будет, как в Белоруссии, или в Белоруссии, как у нас? Тебе Ульяновская область отвечает, не волнуйся: «У нас будет, как у нас». Это Ульяновская область.

Василий Георгиевич, а не пора ли нам валюты наши объединить? И вообще насколько мы могли бы это сделать? Нужно ли это? Или это вообще глубоко вредно, наоборот, сейчас?

Василий Колташов: Оптимально перейти всем на российский рубль, Белоруссии перейти на российский рубль. Это оптимальное решение, без всяких ложных мудрствований. Но это не означает, что нам не нужно создавать еще дополнительно что-то. Нам бы хорошо создать сейчас, начиная с Союзного государства, резервную валюту на основе как раз криптовалюты. Я объясню сейчас, как это сделать.

Есть золотые запасы, и на основе золотого запаса и Белорусского центрального банка, и Российского центрального банка (Банка России) можно произвести, ну, создать эту валюту с пределом эмиссии: сколько золота имеем в резервах, сколько и эмитируем. И предоставить людям резервировать в этой валюте, а не в долларах. И торговать эту валюту на бирже – раз. Перевести в нее внешнеторговые расчеты постепенно – два. Расширить круг центральных банков, которые будут в блоке, – три.

То есть сделать эту валюту не так, как сейчас Евразийский экономический союз обсуждает с Китаем – на основе очень, на мой взгляд, малопонятной схемы. Там они и курсы валют национальных собираются учитывать, и индексы товарных цен. Зачем это все? Понятно, что товарная цена золота все время поднимается. Ну, 22 года назад было 280 долларов за тройскую унцию, а сейчас было уже (ну, сейчас немножко опустилась цена) 2 тысячи долларов. То есть это то, что будет дорожать вместе с зерном, с нефтью.

Следовательно, нужно противопоставить доллару такую валюту, которая обеспечит выгодное резервирование, отсутствие потерь в товарном выражении. То есть, грубо говоря, если вы 100 долларов откладываете в этом году, то в следующем году в пересчете на нефть, на зерно, на мясо это будет уже, скажем, меньше значительно – это будет 80 или 70 долларов, как в прошлом году. Понимаете, вот в чем проблема резервирования в долларах, в евро и в фунтах стерлингов. Это их главная слабость, они именно здесь теряют позиции.

И нужно предложить совершенно другую по принципу резервную валюту. И хорошо, если это смогут сделать Россия и Белоруссия вместе. А дальше расширить круг ее применения и расширить круг участников центральных банков. А от них собственно что потребуется? Золото находится в их распоряжении, оно просто определяет по-честному пределы эмиссии этой валюты. И она может использоваться в международной торговле даже без системы SWIFT, переводом иным каким-то, напрямую.

Так что здесь напрашиваются революционные решения, которые на самом деле являются очень консервативными. Они просто технологии будут современными, ультрасовременными, а по своей сути будут ультраконсервативными, ну очень консервативными. Потому что ну что может быть консервативнее, чем «главный металл недоверия» в мировой экономике?

Оксана Галькевич: Да, спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Люди спрашивают: «Прежде чем криптовалюту, может, отменять роуминг уже наконец с Белоруссией?»

Константин Чуриков: Василий Георгиевич, спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества.

Так что, уважаемые граждане России, вот буквально – сколько получается? – 5 часов 30 минут осталось, и можно уже навсегда в Белоруссию, а из Белоруссии можно навсегда в Россию. Все, границы открыты.

Оксана Галькевич: Так и до этого можно было.

Константин Чуриков: А теперь – официально.

Оксана Галькевич: А теперь – вообще. До этого можно было, но можно, да не очень. А теперь…

Константин Чуриков: А теперь – в Белоруссию! Продолжим через пару минут, будем беседовать с Александром Михайловым по поводу всего, что происходит вокруг Украины.