Владимир Хотиненко: важно за памятником, тем более сброшенным с пьедестала, разглядеть человека

Гости
Владимир Хотиненко
народный артист России

Максим Митченков: Владимир Иванович, здравствуйте!

Дарья Шулик: Здравствуйте!

Максим Митченков: С днём рождения вас поздравляем!

Дарья Шулик: С днём рождения вас!

Владимир Хотиненко: Здравствуйте, спасибо!

Максим Митченков: Кстати, мы знаем, что вам супруга обычно делает какой-то подарок необычный на день рождения – куда-то вас увозит. Так и есть?

Владимир Хотиненко: Так и есть. Эта традиция у нас зародилась, когда мне 50 лет исполнилось – круглая дата такая, и, в общем, она придумала это. С тех пор мы этой традиции следуем – мы уезжаем. Тогда мы уехали в горы, а однажды мы ездили даже… она купила «Севильский цирюльник» в Вене, как раз буквально мой день рождения, и мы поехали в Вену на «Севильского цирюльника». Причём смешной был эпизод: в лифте едем в гостинице уже на спектакль, в театр парочка едет молодых людей, смотрим – русские вроде бы. Они так мнутся-мнутся, потом говорят: «А вы Хотиненко?». Я говорю: «Да». Меня в интервью спрашивали, я сказал, что мы едем в Вену на спектакль. Они говорят: «А мы прочитали ваши интервью и тоже решили поехать».

Максим Митченков: Ничего себе! Вы замотивировали людей.

Дарья Шулик: Сподвигли людей, да.

Максим Митченков: Круто-круто!

Дарья Шулик: Владимир Иванович, знаете, немножко о вашем творчестве: вы очень много работаете в историческом кино, а как по-вашему, насколько важно, чтобы художественный фильм соответствовал историческим данным, или всё-таки в картине важно что-то другое?

Владимир Хотиненко: Вы знаете, это каждый раз вопрос индивидуальный, есть некоторая безусловная, что называется, историческая правда. Максимум такой приведу, что всё-таки в Великой Отечественной войне, во Второй мировой, в общем, основная роль была у Советского Союза. Вопрос деталей: есть художественная правда, она не должна соответствует. Например, «Гладиатор» – фильм, там историческая правда… там императоры перепутаны, эпохи перепутаны, но фильм-то хороший получился, – человеческая история.

Максим Митченков: Да, фильм хороший интересный.

Владимир Хотиненко: И, более того, есть выражение, что «художественная правда выше исторической правды», – Ницше, например, сказал. Это такой феномен есть и он неукоснительный совершенно, миф сильнее правды. И вот сейчас, я боюсь, такие мифы создаются, которые могут исказить правду.

Максим Митченков: Хорошо, Владимир Иванович, а что касается конкретно ваших работ, к ним как стоит относиться? Например, к фильму про Ленина: как к такому полудокументальному или всё-таки художественному?

Владимир Хотиненко: В общем и целом, это, конечно, картина игровая, это моя точка зрения на те происходящие события, поэтому она называется «Ленин. Неизбежность».

Максим Митченков: Да.

Владимир Хотиненко: Поскольку я убеждён, что это было… это пьеса, в которой просто люди исполняли свои роли, включая Ленина. И у нас есть такая… не только у нас, конечно, тенденция вычёркивания персонажей: «Вот неудобный персонаж, давайте его уберём». Это неправильно совсем, потому что удобных нет вообще, они все были непушистые, они точно все были непушистые, и все были люди проблемные – это общее явление. А дальше важно за памятником, тем более сброшенным с пьедестала, разглядеть человека. Всё-таки, понимаете, воспоминания у всех, когда он потрясённый шёл за Инессой Арманд, это ж было чувство, стало быть, это было сильное чувство, казалось бы, у человека, озабоченного совсем другими проблемами мира.

Максим Митченков: Да-да-да.

Владимир Хотиненко: Потом не надо же доходить до совершеннейшей глупости, правда мало людей, которые так изменили мир, как изменил Ленин.

Максим Митченков: Это правда, конечно. Владимир Иванович, а как вы с актёрами работаете? Вот, например, с Мироновым у вас сложился тандем, вы в нескольких картинах работаете вместе, это очень успешный тандем. Я знаю, что когда вы снимали фильм «Мусульманин», вы прямо отправляли Евгения Миронова в мечеть, чтобы он целый месяц, по-моему, ходил в мечеть и вживался в роль.

Владимир Хотиненко: Я не отправлял, мы вместе с ним пришли. Мы поняли, что это просто так взять и сыграть невозможно. Просто мы – достаточно профессиональные люди, мы обсудили с ним, и тогда мы вместе пошли в мечеть, и рассказали, для чего нам это нужно, и он дальше ходил, во всяком случае Женя это всё пропускал через себя, но…

Максим Митченков: Какие-то похожие примеры? У вас же, скорей всего, много таких, как вы работаете с актёрами, или как актёры вот так пытаются вжиться в роль на ваших картинах?

Владимир Хотиненко: Вы знаете, каждый раз по-разному. Например, ведь Женя, представьте, сыграл мусульманина, да?

Максим Митченков: Да.

Владимир Хотиненко: Потом дальше – Достоевский.

Максим Митченков: Да.

Владимир Хотиненко: И дальше – Ленин.

Максим Митченков: Ленин.

Владимир Хотиненко: Вы понимаете, какие это все персонажи. И на роль Достоевского тоже у меня пробовались очень хорошие актёры, и я никак не мог почувствовать, что вот это – это. И когда пришёл Женя, мы его загримировали, одели под портрет – знаменитый перовский потрет, где сидит мыслитель Достоевский. И Женя постарался в этот портрет «въехать», что называется, и мы поняли, что Достоевский есть. Понимаете, да? Он не говорил ничего, он просто был.

Дарья Шулик: Владимир Иванович, а есть ли какое-то событие или человек из времён нынешних, которое было бы вам интересно или кто был бы вам интересен, о ком или о чём вы хотели бы снять кино?

Владимир Хотиненко: Вы знаете, сейчас это довольно сложный вопрос. Дело в том, что сейчас мир находится на стадии такого самоопределения, сейчас мир в растерянности пребывает полной, и то ли в связи с этим, то ли в связи ещё с чем-то, совершается масса глупостей, и вместо того, чтобы сейчас собачиться, нужно подумать, как дальше жить. Это странное состояние мира, его, может быть, даже не было никогда, потому что, да, были разные эпидемии, всё было, но такого не было никогда, такого тихого апокалипсиса никогда не было. И мне сейчас интересно понять, найти какой-то камертон этому звучанию. Конечно же, судьба сама привела меня к этому. Вообще в идеале сейчас заниматься бы «Божественной комедией» Данте.

Максим Митченков: Интересно, да.

Владимир Хотиненко: И есть у нас намётки там, мы с итальянцами работаем, но про Данте самого. Не экранизация, бессмысленно экранизировать «Божественную комедию».

Максим Митченков: Конечно, да.

Владимир Хотиненко: Либо, у меня есть такая идея, – хочу в опере поставить. Я давно хочу поставить в опере что-то и хочу поставить такое либретто, я сейчас попробую написать, Бизе.

Дарья Шулик: Тогда мы пожелаем, чтобы все эти проекты обязательно были реализованы!

Максим Митченков: Да, и ещё раз с днём рождения вас!

Дарья Шулик: С днём рождения вас!

Максим Митченков: Спасибо!

Дарья Шулик: Спасибо вам!

Владимир Хотиненко: Спасибо вам!