Сколько тратим на врачей и лекарства?

Гости
Алексей Коренев
аналитик Группы компаний «ФИНАМ»
Алексей Куринный
заместитель председателя комитета Государственной Думы РФ по охране здоровья, кандидат медицинских наук

Иван Князев: Ну а сейчас, как и обещали вам всю неделю, будем подводить итоги проекта «Реальные цифры». Просили вас рассказать, сколько тратите на лекарства и походы к врачам, ну, вообще, в целом на медицину и сколько после этого остается на жизнь.

И вот что у нас получилось, отталкиваясь от ваших SMS. Средние затраты в месяц на лечение, в том числе походы к платным врачам, госпитализации и так далее, – 50 тысяч рублей. На лекарства уходит у нас с вами около 10 тысяч в среднем.

Марина Калинина: Если посмотреть по регионам (давайте прямо сейчас это сделаем, вот вы видите карту на своих экранах), то наименьшие затраты на лекарства – до 5 тысяч рублей – в Ульяновской, Челябинской, Ростовской, Курганской, Калининградской, Волгоградской областях, Пермском и Приморском краях. Это опять же отталкиваясь от ваших сообщений. Больше затраты – 17 тысяч рублей примерно в месяц – во Владимирской области, 26 500 тратят в Астраханской.

Иван Князев: Лидируют по затратам на лечение Астраханская область и Нижегородская – там на это уходит у наших телезрителей более 50 тысяч рублей в месяц. В основном это стоматологические услуги, лечение хронических заболеваний. Менее 5 тысяч тратят в Карелии, Удмуртии и Московской областях.

Марина Калинина: А вот что писали нам люди. Ростовская область, сообщение: «80 рублей в месяц. Больше не могу, так как зарплата маленькая. Покупаю только анальгин». Челябинская область: «Использую травы. Более 10 лет в месяц трачу 500 рублей». SMS из Карелии: «Зарабатываю 20 тысяч рублей, примерно 5 тысяч трачу на лекарства. А родители со своей нищей пенсией еще больше тратят на лекарства».

Иван Князев: Татарстан: «Пенсия – 9 тысяч. Трачу на лекарства 11 500». Вот непонятно, правда, как выживает человек. Из Хабаровского края SMS: «Моя мама вообще на 7 тысяч покупает ежемесячно. Чуть не померла с голоду – и только потому, что живет вместе с нами».

Марина Калинина: Алексей Куринный с нами на связи, член Комитета Государственной Думы по охране здоровья, кандидат медицинских наук. Здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Алексей Владимирович.

Алексей Куринный: Здравствуйте.

Иван Князев: Вот где-то смотрел данные, на сколько у нас вообще за год подорожали лекарства. Цифра такая появляется – 11,4%. Причем самое интересное, что есть наше исследование – то, что люди писали. Можно от него оттолкнуться. И есть другие исследования – как росстатовские, так и независимых аналитиков. И вообще хочется понять картину. Действительно, на сколько за год у нас выросла стоимость лекарств и медицинских услуг?

Алексей Куринный: У нас есть две категории лекарств – это лекарства, которые относятся к списку ЖНВЛП и стоимость которых четко контролируется государством. Там рост порядка 5%. И есть лекарства, которые в этот список не попадают – соответственно, на них ограничений государство никаких не делает. И там рост, действительно, около 14–15%. В среднем получается 11%. Это то, что произошло за год.

Иван Князев: Это за год. Потому что последние данные Росстата: на жизненно важные в сентябре, наоборот, снизились – правда, на 0,1% всего лишь. А на другие подорожание идет.

Алексей Куринный: Это помесячно. А мы говорим, что за год. Если говорим, что за год, то очень редко, когда превышает уровень инфляции официальной, если мы говорим именно об этой группе. Ну, это порядка 680 препаратов. Имеется в виду – формул с разными наименованиями коммерческими.

Иван Князев: А причины?

Алексей Куринный: Причины самые разные. Это рост стоимости на рынке внешнем, потому что многие лекарственные препараты, к сожалению, не только нашего производства, даже не столько нашего производства. Ну, сегодня 60% нашего рынка – это все-таки препараты импортного производства.

А если мы возьмем субстанции, то это будет уже более 70% в целом. То есть к нам приходит порошок, который потом расфасовывается в виде таблеток, в виде раствором и тому подобное, но мы не производим саму эту субстанцию. Соответственно, мы зависим от внешнего рынка, мы зависим от цен на рынке внешнем, зависим от курса доллара, соответственно. Ну и все это вместе дает соответствующее подорожание.

Марина Калинина: Но дело только в субстанции? Вообще как сейчас развивается наша фармакологическая промышленность? И насколько государство готово ее поддерживать? И что для этого делается в данный момент?

Алексей Куринный: Ну, государство ее поддерживает. Порядка 11 миллиардов рублей было потрачено в прошлом году. Ну, приблизительно такая же цифра была потрачена в позапрошлом году. Но, к сожалению, пока те индикаторы, те цели, которые были поставлены, не выполняются – ни в части импортозамещения, ни в части, скажем так, производства необходимых лекарственных препаратов на своей территории. Потому что есть порядка 500 лекарственных препаратов, которые являются критическими и которые, в общем, любая независимая страна, которая хочет считать себя, скажем так, страной первого мира, должна производить на своей территории.

Марина Калинина: Ну да, это же вопрос государственной безопасности даже.

Алексей Куринный: Да, безусловно.

Марина Калинина: А почему так буксует у нас вот это направление? Почему мы никак не можем восстановить это производство? Только ли в субстанциях дело?

Алексей Куринный: Здесь много вопросов. Мы уповали долгое время на то, что наши коммерсанты, наш рынок все отрегулирует, придут те люди, которые будут развивать производство. Но, к большому сожалению, из того, что было запланировано, за последние три года наши коммерсанты не выбрали даже тех средств, которые были в бюджете предусмотрены государством.

Поэтому уповать только на них бесполезно. Здесь необходимо государственное участие, государственная поддержка – и только тогда будет результат. Мы видим прекрасные примеры, например, развития индийской фармацевтической промышленности фактически с нуля, развития в ряде стран Юго-Восточной Азии.

Поэтому примеры есть. Когда есть политическая воля, когда есть государственная помощь и поддержка, в общем-то, реализовать те цели, которые поставлены, вполне реально. В Российской Федерации пока мы немножко отстаем.

Иван Князев: Александр Владимирович, смотрите: отталкиваясь от наших SMS, в основном пишут, действительно, люди пожилые, пенсионеры. Пенсия – 9 тысяч, а тратит на лекарства человек даже больше, чем пенсия. По 7 тысяч и так далее и тому подобное. Здесь же, понимаете, вопрос уже не сколько в регулировании самих цен на лекарства. Может, уже пора пересмотреть подходы к обеспечению препаратами нашего населения? И здесь не только список жизненно важных. Может, какие-то дотации, новые льготы продумать, именно уже на уровне законодательном?

Алексей Куринный: Во всем мире существует такое понятие, как лекарственное страхование (ну, в цивилизованных странах, естественно) либо лекарственное обеспечение, когда при наличии эффективного лечения какого-либо заболевания расходы по лекарственному обеспечению берет на себя либо полностью государство, либо на человеке остается такая очень символическая плата. По такому пути прошли практически все Западной Европы. По такому пути пошли и многие постсоветские страны.

Потому что наличие заболевания – это достаточное условие для того, чтобы в эту систему попадать. У нас сегодня в нее попадают, к сожалению, лица, имеющие инвалидность, страдающие определенными заболеваниями, относящиеся к определенным льготным категориям. А вот какого-то тотального охвата нет. Цена вопроса – где-то порядка 500 миллиардов рублей.

На протяжении последних пяти лет я лично занимаюсь этим вопросом, но, к большому сожалению, позиция Минздрава сегодня меняется. Ранее мы планировали перейти к этому варианту к 2016 году, потом – к 2019-му, а теперь к 2024-му стоит цель перехода как раз на лекарственное страхование и перенос рисков, связанных с ростом цен на лекарства, с невозможностью некоторых категорий граждан приобретать лекарства самостоятельно, на государство.

Иван Князев: Ну да. Потому что…

Алексей Куринный: Я считаю, что это единственно возможный подход.

Марина Калинина: Давайте спросим у наших зрителей, сталкивались ли они с проблемами, во-первых, наличия лекарственных препаратов в основном и, естественно, с ценами. Как вы наблюдаете, насколько цены за последнее время выросли? Мы продолжаем собирать информацию от вас. Напомню, спрашиваем про платные медицинские услуги о ценах на лекарства. Кстати, про платные медицинские услуги тоже звоните и рассказывайте, с чем вы там сталкивались в том регионе, где вы живете.

Иван Князев: Пока вы набираете номер нашего прямо эфира, Алексей Владимирович, смотрите: 500 миллиардов – ну, с одной стороны, сумма достаточно большая. А ведь когда речь идет о здоровье нации, особенно о незащищенных категориях граждан, ну, картина совсем другая получается. Но смогли же мы бесплатно раздавать «Арбидол» вот сейчас, в ковидную эпоху, нашли же где-то деньги.

Марина Калинина: Да и не только «Арбидол».

Алексей Куринный: Конечно, это не такие огромные суммы, это десятки миллиардов, а не сотни миллиардов рублей. Но я повторяю: сегодня у государства есть все возможности для того, чтобы эту сумму найти. Это и резервы накопленные, это и золотовалютные резервы. Порядка 60 триллионов рублей у нас сегодня лежат в закромах государства. И использовать их сегодня на лекарственное обеспечение крайне необходимо, потому что большинство успехов – демографических успехов, успехов, связанных с улучшением качества жизни, – ведущих стран связаны именно с нормальным современным лекарственным обеспечением.

По нашим данным, к сожалению, сегодня лишь один из десяти наших пожилых граждан, страдающих типичными сердечно-сосудистыми заболеваниями, имеет возможность получает комплексное современное лекарственное обеспечение и, соответственно, надеяться на результаты и в плане продолжительности жизни, и в плане качества жизни, которые мы видим на том же Западе, или на Юго-Востоке, где сейчас приблизительно такая же тенденция.

Поэтому это не какие-то затраты, скажем так, в какую-то «черную дыру». Нет, это реальные затраты, которые помогают и дольше жить, и качественнее жить, и дольше работать. То есть, по большому счету, они окупятся сторицей в последующем и для государства – в плане роста того же ВВП, в части выплат налогов соответствующих.

Марина Калинина: А как, с вашей точки зрения, можно было бы удешевить фармацевтическую продукцию? Я не знаю, может быть, сделать более дешевую упаковку? Ведь не в упаковке же дело, по сути. Может быть, просто выпускать блистеры? Ведь это все – издержки, издержки, издержки. Конкретно в чем можно удешевить лекарства?

Алексей Куринный: Это производство, прежде всего собственное производство. Вы сами понимаете, что многие из тех препаратов, которые мы сегодня вынуждены приобретать за рубежом – это те препараты, реальная стоимость производства которых стоит копейки, а продаются они сегодня за тысячи рублей.

Марина Калинина: А кто это контролирует вообще? И контролирует ли? Вот жадность аптек, аптечных сетей тех же самых, жадность дистрибьюторов, которые этим занимаются?

Алексей Куринный: Нет, все эти наценки формально контролирует государство, но оно контролирует, исходя из предложений производителей. А когда производитель частник, когда мы не имеем никакого доступа к аудиту, и не только к ценовому, но и производственному, когда мы реально не представляем, сколько стоит лекарство, то и возникают порой астрономические цифры. Некоторые лекарственные препараты, вы знаете, стоят не просто тысячи, а они стоят миллионы рублей сегодня, если возьмем лекарственные препараты от той же СМА, которые мы сегодня вынуждены покупать для наших больных детишек.

Иван Князев: Вроде бы сейчас (именно по поводу этого лекарства) уже определенный налог на сверхдоходы должен как раз идти на эти болезни. Кстати, он идет? Успешно развивается это?

Алексей Куринный: Около 60 миллиардов по итогам года будет собрано этого налога. Лекарство закупается. Но вы сами понимаете, что это закрывает потребность в лучшем случае на 10–15%. Тем более что не только СМА болеют люди, в том числе и дети. Есть и другие заболевания, которые требуют дорогостоящего лечения.

Марина Калинина: Очень много наших зрителей жалуются на то, что даже те лекарства, которые им положены бесплатно, им не выдают – якобы их нет. А платно – пожалуйста. Вот с этой ситуацией что делать?

Алексей Куринный: Это очень реальная ситуация, мы на нее уже обращали внимание. Дело в том, что дефицит финансирования для федеральных льготников сегодня составляет порядка 50%, то есть государство недофинансирует на 50% льготу. Ну а в регионах ситуация еще хуже, в большинстве регионов, за исключением Москвы, Петербурга и наших северных нефтяных регионов.

Марина Калинина: А почему так сложилось?

Алексей Куринный: Ну, экономят. Государство пытается экономить на людях, хотя это совершенно недопустимо. Поэтому обеспечиваются лишь те категории более или менее, которые без лекарств просто умрут, как сахарный диабет, бронхиальная астма, онкология. А прочие заболевания по остаточному принципу: что наскребут, что останется – вот то и отдаем. В результате, повторяю, никакого современного лечения мы не имеем.

Марина Калинина: У нас есть звонки, их достаточно много. Давайте начнем с Волгограда. Людмила, здравствуйте.

Иван Князев: Слушаем вас, Людмила, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Сейчас я инвалид третий группы. До инвалидности я тратила на лекарства по 7 тысяч. Алло.

Марина Калинина: Да-да-да, мы слушаем вас.

Иван Князев: А сейчас меньше или больше?

Зритель: Сейчас я трачу где-то в два раза меньше. Но дело в том, что мне должны лекарства бесплатные как инвалиду давать, а я не могу добиться. Я езжу на такси, у нас далеко ехать до поликлиники. Приходится тратиться на такси. Бегаю по врачам – они то к одному кидают, то к другому. В общем, препоны всякие создают, лишь бы не выдавать. Я уже четвертый раз поеду, 15-го числа записалась. Вот не знаю, выдадут мне эти лекарства бесплатные или не выдадут. В общем, такие препоны специально создают. Я не знаю… Хотя платила по 7 тысяч. Сейчас дешевле вроде бы, но не могу я получить эти лекарства – то одно у них, то второе.

Иван Князев: Но лекарств нет. Да, Людмила, спасибо вам большое за ваш звонок.

Алексей Владимирович, действительно, а в чем здесь проблема? Физически нет лекарств в регионах? Или что?

Алексей Куринный: Я вам объяснял. Потому что денег, которые выделяют государство, их недостаточно.

Иван Князев: Просто не закупили? Я просто думал, что, может, какие-то бюрократические истории.

Алексей Куринный: Например, вместо положенных шести тест-полосок больному сахарным диабетом сегодня в лучшем случае одну в день предоставляют – а это, естественно, отсутствие нормального контроля. Это сахарный диабет, я повторяю, тяжелое заболевание первого ряда. А если у человека заболевание какое-нибудь классическое в виде ИБС, гипертонической болезни, то там экономия еще больше. В лучшем случае дают какие-нибудь общераспространенные, достаточно дешевые и не всегда эффективные препараты.

Марина Калинина: Но это такая вялотекущая ситуация, на которую повлиять невозможно? Так будет и продолжаться дальше?

Алексей Куринный: Вы знаете, в отдельно взятых регионах удается иногда повлиять. Например, у себя в родном регионе, в Ульяновской области, лично я и мои коллеги устроили такой своеобразный судебный штурм по региональной льготе. Мы через прокуратуру подали порядка тысячи исков к нашему Минздраву, и эти иски были удовлетворены. В результате область по своей льготе была вынуждена увеличить финансирование с 300 миллионов рублей, которые были пять лет назад, до 1 миллиарда 100 миллионов в этом году. Вот такой длительный, нудный и тяжелый процесс, судебные иски, приставы, привлечение к ответственности чиновников за неисполнение и тому подобное.

Иван Князев: Но главное, чтобы результат был. А бывает же еще так, Алексей Владимирович, что чисто технически местные региональные минздравы не запланировали поставку тех или иных лекарств?

Алексей Куринный: Ну, бывают и такие технические накладки. Но я повторюсь, что главная здесь причина – это дефицит средств, просто дефицит средств. Его покрывают, его прячут, о нем стараются не говорить, кстати, на государственном уровне, но он существует реально, он существует.

И самое главное – это еще второй механизм. Чем больше наших граждан отказываются от льготы (вы знаете, что есть такой механизм у инвалидов, они могут отказаться от льготы в пользу лекарств), тем меньше остается средств в этом общем фонде на закупку всем остальным. И система все больше и больше разбалансируется с каждым годом.

Марина Калинина: Давайте послушаем Нину из Московской области. Нина, добрый день.

Зритель: Добрый день. Я смотрю вашу передачу сейчас и хочу сказать, что мы много говорим… Господи. Ладно, я хочу сказать: почему бы нам, государству, не сделать свои фармацевтические компании? Лекарства дорожают, я не буду говорить какие. Конкретно – «Спазмалгон». Стоил когда-то 27, а сейчас 220 – 10 таблеток. Это как может быть? Обычный «Спазмалгон», который делается в России. Не надо говорить, что кому-то дают деньги, чтобы поднять какой-то бизнес, или еще что-то. Вы поднимаете государственные. Вот эти вопросы надо решать на телевидении.

Иван Князев: Да, Нина, спасибо.

Зритель: А то мы поговорим, и все остается на одном месте.

Иван Князев: Спасибо вам за ваше мнение. Ну, мы как раз говорили о том, что лекарства производятся из зарубежных субстанций и не всегда полностью всю линейку можно запустить в нашей стране.

Татьяна из Удмуртии.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Татьяна, мне 65 лет. Я вот что хочу сказать. Наши люди получают низкую зарплату и заниженную пенсию, просто недодают им эту пенсию. Почему я так говорю, хоть это и не касается темы? Вот я прожила на Севере. Пенсия, как нам рассчитывали, должна была быть по индивидуальному коэффициенту пенсионера 2,6. А сделали из расчета 1,7. В средней полосе моя знакомая – тоже 2,6, главный бухгалтер, а пенсию получила из расчета 1,2.

Я к чему это говорю? Вот пенсию просто недодали. Люди делали отчисления. Сейчас то же самое творится с зарплатной платой, низкая заработная плата. Говорят все эксперты в предыдущих программах: «Вы маленькую зарплату получали, поэтому у вас и пенсии маленькие». Все это неправда!

И поэтому я считаю, что раз такие маленькие пенсии и зарплаты, нужно, чтобы лекарства были бесплатными по направлению врача и чтобы как-то подключали платные клиники. Нас просто выталкивают из государственных: то врачей нет, то… Ну, я не хочу про врачей говорить, у меня у самой муж был врач, и я знаю, что это за труд. Но врачей не хватает, тем более квалифицированных. Хорошим врачам – просто низкий поклон!

Поэтому вот этот вопрос надо… Ну хорошо сидеть в студии эксперту. Я понимаю, может быть, он сам по себе и хочет что-то сделать. Ну не принимаются никакие нормальные решения! Люди ходят, толкаются и в результате просто вынуждены идти и платить.

Вот еще один пример. Моя родственница пришла к терапевту…

Иван Князев: Да-да-да?

Зритель: …которую после 60 лет обязательно все должны сделать.

Марина Калинина: Прервалась связь.

Иван Князев: Татьяна, спасибо.

Марина Калинина: Алексей Владимирович, как прокомментируете?

Иван Князев: Ну, Татьяна на самом деле, Алексей Владимирович, прошу прощения, серьезный вопрос еще подняла, потому что, помимо лекарств, на которые не хватает денег, действительно, все-таки есть еще походы к врачам частным.

Марина Калинина: О чем мы тоже спрашивали наших зрителей на этой неделе.

Иван Князев: Да-да-да.

Алексей Куринный: Я могу прокомментировать. По итогам прошлого кризисного года, когда доходы граждан падали, расходы на платные услуги и на лекарства росли (на те, которые оны были вынуждены приобретать) и превысили 2 триллиона рублей. Это для понимания. Это вклад граждан, который растет с каждым годом.

Это говорит только об одном – что государственная система не справляется, государственная система не обеспечивает должного качества и доступности. Соответственно, граждане вынуждены или их выдавливают в русло платной медицины – как в части оказания непосредственно медицинских услуг, так и в части приобретения необходимых лекарственных препаратов.

Марина Калинина: Но вообще ковид дорого обошелся, и ковид, и постковид, и вот эти все тесты, и анализы, и лекарства, и витамины, и все остальное, и так далее, и так далее.

Алексей Куринный: Ну, плюс к этому. Это, естественно, безусловно, наслаивается дополнительно, но тенденция прослеживается не последние два года, а на протяжении последних десяти лет – рост вклада личных средств граждан в медицинское обслуживание.

Иван Князев: Спасибо вам большое.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Алексей Куринный, член Комитета Государственной Думы по охране здоровья, кандидат медицинских наук, был с нами на связи.

«Сколько тратите на лекарства в месяц, на врачей и лекарства?» – спрашивали наши корреспонденты жителей Якутска, Волжского и Казани. Давайте посмотрим.

ОПРОС

Иван Князев: «Зуб под коронку – 35 тысяч. В кредит пришлось взять», – это сообщение из Мурманской области. Липецкая область: «Нет никаких денег на платных врачей. Никакие лекарства не покупаю, к врачам не хожу». «Позавчера пришлось сдать анализ в «Инвитро», содрали почти 1 300», – это из Челябинской области.

Марина Калинина: Пермский край: «Зубы надо делать, только не могу себе позволить такую роскошь». «Сколько денег «съедает» ОМС? И зачем она тогда нужна, если мы ходим к платным врачам?» «Наша бесплатная медицина на самом деле платная», – это из Башкирии сообщение. И из Владимирской области: «Не лечусь, денег нет».

Иван Князев: Резюмирующая, прямо скажем, эсэмэска, которой можно сейчас эту ситуацию охарактеризовать.

Марина Калинина: Алексей Коренев с нами на связи, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Здравствуйте.

Алексей Коренев: Добрый день.

Марина Калинина: Скажите, Алексей… А давайте как-то в общем посмотрим на эту ситуацию с лекарствами и с медициной. Вообще, если сложить все эти расходы… Все дорожает! Медицина дорожает. Лекарства дорожают. Платные услуги. Продукты дорожают. Непродовольственные товары дорожают. Вообще, если говорить об уровне инфляции в человеческом смысле…

Иван Князев: О человеческой инфляции.

Марина Калинина: Ну да, о человеческой инфляции.

Алексей Коренев: Ну, про зубы я говорю не буду, потому что я тоже уже пришел к выводу, что тех двадцати, что остались, хватает, чтобы жевать, а на остальное нужны такие деньги, что… Ну, ребята, потерпите.

Алексей Владимирович перед этим сказал абсолютно все правильно по части того, что у нас порядка 70% субстанций – иностранные. А среди субстанций для стратегически важных лекарств всего лишь 6% производятся в России. Это критически мало. В этом плане мы, в общем-то, находимся даже не в категории развивающихся стран, а, наверное, в категории стран совсем третьего мира.

Что касается инфляции в целом. Ну, мы в среду увидели данные от Росстата…

Иван Князев: 7,4%.

Алексей Коренев: Да, 7,4%. Хотя ждали 7,1%, а получили 7,4%. И это данные, с которыми, видимо, уже никак не получается поспорить, потому что Росстат – государственная организация. И уж если они признали 7,4%, то можете себе представить, сколько на самом деле составляет так называемая потребительская инфляция – то есть та, которую ощущают на своих кошельках россияне.

Марина Калинина: Человеческая.

Алексей Коренев: Да. И, естественно, ощущают, покупая лекарства. По моим субъективным сведениям, ну, не менее трети пенсии уходит на покупку лекарств у пенсионеров. Хорошо, если пенсионер здоров, а если болен, то больше. И поэтому, в общем-то, беда.

Потому что если мы позиционируем себя как социальное государство, то мы должны все-таки помогать и малоимущим, и пенсионерам, и больным, и так далее. Никакой такой помощи не наблюдается. Цены на лекарства растут, и они растут ровно пропорционально стоимости субстанций, которые поставляются из-за рубежа, а они дорожают. В общем-то, мы видим такое серьезное различие между тем, что декларирует государство, и тем, что делается на самом деле.

Иван Князев: Да, здесь какая-то такая интересная игра с цифрами идет. Ну хорошо, когда ты получаешь 100 тысяч и у тебя годовая инфляция 7,4%, то это одни ощущения. А когда, как нам пишут, 9 тысяч пенсия, а не лекарства тратишь 11 тысяч, то это инфляция больше 100% уже получается.

Алексей Коренев: Получается так. Я сказал, что в среднем…

Иван Князев: Здесь надо менять методику вообще подхода к этому понятию, мне кажется, если смотреть со стороны людей.

Алексей Коренев: Подходы позорные. Я сказал, что в среднем российский пенсионер тратит не менее трети своей пенсии на лекарства – чего в принципе быть не должно. Если мы считаем себя социально ориентированным государством, то как минимум лекарства должны оплачиваться тем же самым государством. А они не оплачиваются, люди платят свои деньги за лечение, за лекарства. Причем заметьте, что пенсионеры – люди, в общем-то, в большинстве своем страдающие целым «букетом» болезней.

У нас опять же расхождение деклараций с тем, что делается фактически. Мы вроде бы боремся за демографию, за то, чтобы наши люди жили дольше, за продолжение, точнее, удлинение срока дожития, 12 лет и более декларировалось. А на самом-то деле у нас средняя продолжительность жизни мужчины в стране – 63 года, а выход на пенсию – в 65. Уже мимо.

Что касается медицинской помощи и медицины пожилых. Уже много раз обсуждалось, что должна быть создана отдельная система медицины пожилых, то есть помощь людям, которые в возрасте, и они нуждаются в совершенно другой помощи, чем те, что молодые. А она у нас отсутствует, в принципе отсутствует. Поэтому то, что мы видим из того, что декларируется, и сравниваем с тем, что по факту происходит, – мы видим большую разницу.

Иван Князев: Серьезное расхождение.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо.

Марина Калинина: Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», был с нами на связи.