Филолог Павел Бородин: Норма языка – это важно, это как государственная граница

Гости
Павел Бородин
кандидат филологических наук

Петр Кузнецов: И вот мы дождались эксперта. Эксперт у нас в студии. Мы продолжаем говорить о правильном произношении слов. Разбираем сегодня фонетические ошибки. Сейчас, кстати, все-таки у меня фонетик.

Ксения Сакурова: Фонетические, фонетические.

Петр Кузнецов: Ладно. Ошибки, которые мы сделали на этой неделе. Наш гость Павел Бородин, кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики Московского государственного лингвистического университета.

Павел Анатольевич, здравствуйте!

Ксения Сакурова: Здравствуйте!

Павел Бородин: Здравствуйте! Извините, сразу поправлю, доцент я в отставке. Я давно там не работаю. Но не важно.

Петр Кузнецов: Доцент в отставке. Ошибка на ошибке у меня. И фонетические и эта. Ну, давайте с фонетикой разберемся, дальше я научусь определять подставки доцента.

Смотрите, значит, у нас, еще раз напомню нашим телезрителям от чего мы оттолкнулись. Это те ошибки, которые допускали мы, ведущие на этой неделе. Не только ведущие ОТРажения и не только мы.

Фламенко – фонетический – рейтинг – шинель.

Как правильно? Как правильно, почему и так ли это критично?

Давайте начнем с фламенко.

Ксения Сакурова: С фламенко, да.

Петр Кузнецов: Не так часто мы употребляем это слово.

Павел Бородин: Да. Ну понятно, что по происхождению слово испанское. Становится очень распространенным в русском языке с Республиканской Испанией, т.е. это конец 1930-х. И тогда произносится через «э оборотное» – фламэнко. Но постепенно, опять, ну нет такого глагола в русском языке, но я его употреблю все-таки, слова русеют, становятся более русскими.

Русскому языку в принципе несвойственно «э оборотное», оно редко употребляется. И употребление «э оборотного» уже говорит о том, что слово по происхождению иностранное, что оно до сих пор не стало полностью русским, что это какой-то термин. Или вот: тэрмин – термин.

Ксения Сакурова: Вот, да. Тоже вопрос.

Павел Бородин: Вообще-то термин на самом деле. Да. Но вот видите, я и сам не без греха.

Петр Кузнецов: То есть в итоге, как правильно? Фламэнко?

Павел Бородин: Фламенко.

Петр Кузнецов: В итоге, фламенко.

Павел Бородин: Постепенно слова становятся более русскими, исчезает «оборотная э» открытая, оно становится более закрытым.

Вот был звонок Марии из Санкт-Петербурга.

Ксения Сакурова: Да!

Павел Бородин: Я очень рад заочно слышать коллегу. По тому как она говорит, уже слышно, что это ее специальность. По самой постановке вопроса и словоупотреблению слышна лингвистка. Но опять, уважаемая Мария! И уважаемые зрители!

90% абсолютно все равно, как они говорят, лишь бы их более-менее понимали.

Петр Кузнецов: Они от этого не изменятся.

Ксения Сакурова: Но как вам сказать. Вот зрители, которые нас смотрят, очень часто оставляют комментарии, подмечая наши ошибки, т.е. все-таки им не все равно.

Вот по поводу, кстати, фонетики. Вы говорите, что «э оборотное» нехарактерно для нашего языка. Но фонэтика не стала фонетикой почему-то.

Павел Бородин: Не стала. Потому что фонетика – это наука. Большинство, закончив школу, перекрестившись, плюнув на порог забывают это слово навсегда.

И поэтому оно специальное. Это не то, что постоянно мы говорим. Орфоэпия – тоже произносится, мы же не говорим орфоепия, да? Спаси, господи!

Ксения Сакурова: Но все-таки это правило, это форма или это какая-то вариативность?

Павел Бородин: Нет. Есть понятие нормы. Вот опять Марии большой привет! Потому что, еще раз, большинство людей либо забывают о том, что норма существует, либо сроду этого не знали, либо им глубоко все равно, есть она или нет.

Но это важно. Это так же, как вот государственная граница. Если я пересекаю границу, это какой-то акт нарушения. Контрабанду ли я провез, просто перешел границу, чтобы получить работу или там, или я бежал, потому что в моей стране, что-то нехорошее происходит.

А если границы нет, то я ничего не нарушал. Шел себе, куда шел, какое вам дело?

То же самое и с нормой. Не приведи нам, господи, отменить это понятие или забыть о нем. Есть такое: норма языка.

Петр Кузнецов: Которую, кстати, уже на министерском уровне все-таки пытаются поменять, внести изменения, и уже, знаете, бывают те слова, которые: «Ладно, хорошо, давайте узаконим то, что раньше было неправильным. Но просто уже большинство начало говорить вот так, давайте исправлять».

Ксения Сакурова: Да, вот как быть с кофе, который всегда был мужского рода, а теперь вроде как допустимо...

Петр Кузнецов: Сравнительно недавнее изменение.

Павел Бородин: Совсем недавнее, несколько лет тому назад, да, что можно употреблять в среднем роде. Но нет же на свете ничего вечного. Да?

Пушкин у нас классик. Никто не спорит. А когда он жил, он что тоже классиком был? Выходит, что нет.

Ксения Сакурова: Пушкин же считается создателем русского языка. Тут поэтому, наверное...

Павел Бородин: Ну, как бы он ни был гениален, все-таки не он один скажем так.

Петр Кузнецов: Мы все, как мы поняли по нашим слушателям и зрителям, знаем лучше всех других.

«Важно говорить правильно или нет? – спрашивали у людей на улицах различных городов.

Потом вернемся, мы на самой сладкое оставили рейтинг и шинель еще.

Павел Бородин: Хорошо.

ОПРОС

Петр Кузнецов: Давайте послушаем наших телезрителей, прежде чем еще к двум словам нашим неправильным перейдем. И исправим их, и запомним. Ольга, да.

Ксения Сакурова: Ольга, здравствуйте!

Зритель: Здравствуйте! Я хотела бы спросить, чтобы разъяснили, как правильно ставить ударение в слове порт, аэропорт. Потому что с экранов телевизоров большинство глубокоуважаемых людей говорят: порты́, аэропорты́. А нас в пятом классе учили, что порты́ – это подштанники. Может быть, это тоже уже ударение изменилось? А то журналисты говорят...

Ксения Сакурова: А, то есть вас учили портá? Или как? Или пóрты? Вам как правильно говорили?

Зритель: Пóрты. Только журналисты говорят правильно: пóрты, аэропóртах. А почему-то... Журналисты говорят правильно.

Петр Кузнецов: Спасибо! Вы просто хотите подтверждение услышать? Вы правильно говорите. Мы – как журналисты с Ксенией.

Ксения Сакурова: Ну, давайте мнение специалиста...

Петр Кузнецов: Нет, мы просто как журналисты, говорим так. Пóрты и аэропóрты. Правильно?

Ксения Сакурова: Да! Да.

Петр Кузнецов: Так. Может быть мы неправильно все-таки?

Павел Бородин: Нет, все правильно. Еще раз, есть понятие языковой нормы. Аэропóрты, так же как пóрты.

Есть тенденции, которые проявляются в живой речи. Норма отстает от словоупотребления, скажем так, уличного, в среднем лет на 50. И это нормально. И это правильно. Мы не можем учить детей тому, как говорят на улицах.

Петр Кузнецов: Да. В этом плане, кстати, никто не мешает к ассоциативным моментам обратиться каким-то и запомнить. Вот песня есть хорошая. Ну как хорошая, Агутин с Пресняковым поет: «Аэропорты».

Ксения Сакурова: Ну мне, я помню, помогла песня Высоцкого: «Мы говорим не штóрмы, а штормá» запомнить, что они все-таки штóрмы, а не штормá.

Петр Кузнецов: А я так же, например, недавно, ладно, хорошо, недавно запомнил все-таки, наконец, носок или носков. Есть певец Николай Носков. Все, теперь я запомнил. Например, так.

Еще наш телезритель на связи, Санкт-Петербург.

Здравствуйте! Слушаем, слушаем вас, Людмила!

Зритель: Здравствуйте! Я буду краткой. Вот такой вопрос. Сейчас везде вообще, по-моему, уже даже стало общепринятым говорить: «Я скучаю по вам». Но ведь это ж неправильно!

Петр Кузнецов: По вас нужно?

Зритель: С другой стороны, говорят: «Думаю о вас». Вообще, совершенно вот. И теперь уже стало общепринято. Это что будет теперь так везде вот? Но я, если вот читаю книги, которые были изданы лет 30 тому назад, 40...

Петр Кузнецов: Спасибо! Вопрос понятен. Павел Анатольевич, или это уже просто настолько устарело, что «скучаю по вас» это уже выдает, ну не знаю, век.

Павел Бородин: Если кто так скажет, то это представитель старшего поколения. Норма, еще раз, норма есть норма. Да, это закон. Это, действительно, государственный закон Российской Федерации. Это закреплено.

Ксения Сакурова: А откуда вот это: «Я за тобою скучаю». Я вот такое слышала.

Павел Бородин: Ох, это...

Ксения Сакурова: Это региональное?
Павел Бородин: Да, да, да. Большая у нас страна. Очень сильно отличается, особенно юг.

Петр Кузнецов: Да, да. Это отдельная, кстати, история. Я предлагаю блок целый посвятить как раз региональным произношениям, моментам.

Ксения Сакурова: И словечкам, там очень-очень много всего интересного.

Петр Кузнецов: Абсолютно. Осталось только у нас два слова разобрать: рейтинг и шинель. Я с шинели хочу начать, потому что очень многие были удивлены, что оказывается у нас вот в редакции за кадром вчера, когда мы разбирали эти слова: «Что, правда, шинель нужно произносить?

Павел Бородин: Шинель, да. Это орфоэпическая норма. Говорят, шинэль, опять, либо те, кто старше намного, либо иногда это как профессионализм. Офицер может сказать шинэль.

Петр Кузнецов: Ага, понятно.

Павел Бородин: Но это так же как компАс.

Петр Кузнецов: Закрепим, шинель. Как бы вам ни хотелось. Шинель.

Ксения Сакурова: Рейтинг остался.

Петр Кузнецов: Рэйтинг – это мое. Это мое упущение. Если бы меня Мария не ткнула вчера, я бы даже и не заметил, что рейтинг. Всегда э́кал.

Павел Бородин: Это на моей памяти уже поменялось «э оборотное». Потому что...

Петр Кузнецов: Ага. А раньше рэйтинг был?

Павел Бородин: А это слово практически не употреблялось. Оно было узкоспециальным.

Петр Кузнецов: Ну да.

Павел Бородин: Сколько мы его широко употребляем? Лет 25 максимум. С точки зрения языка – это практически нисколько. Язык существенно меняется за полвека. И говорили рэйтинг, да. Потом постепенно опять слово обрусело: вот вам рейтинг, никакого «э оборотного». Это закреплено в орфоэпическом словаре.

И еще раз, наша норма у нас в России имеет силу государственного закона. Она прескриптиваная, она предписывающая. Она, если выразиться предельно, она карающая.

Петр Кузнецов: Карающая, вот. Давайте посмотрим, что у нас по голосованию получилось. СМС-опрос: «Раздражают ли чужие ошибки?» 74% – да на 26% – нет. Но это, наверное, хорошо, да? Начало хорошее положено, что ошибки раздражают. С этого все и начинается.

Павел Бородин: Да, хорошо...

Петр Кузнецов: Раздражают, ты начинаешь исправлять. Человек тебя слушает.

Ксения Сакурова: Задумывается. Становится лучше.

Петр Кузнецов: Задумывается. Проводятся передачи, рубрики. И запоминает. Правда?

Павел Бородин: Да, это все правильно, это хорошо. Но вот опять, я со своим раздражением справляюсь очень легко. Потому что это моя профессия. И у меня такая профдеформация. Мне постоянно хочется со зла сказать: «Чем хуже вы говорите, тем больше мне работы».

Ксения Сакурова: Сегодня с нами был Павел Бородин, кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики Московского государственного лингвистического университета.

Петр Кузнецов: Спасибо, что многим помогли!

Павел Бородин: Не работаю я там уже давно.

Петр Кузнецов: В отставке.

Ксения Сакурова: Неработающий, простите! Исправимся!

Петр Кузнецов: Да, запомним.

Новости впереди.