Владимир Молчанов: У телевидения большое будущее. Только я боюсь, что все престанут выходить из дома и будут смотреть 10 тысяч каналов

Гости
Владимир Молчанов
теле- и радиоведущий, диктор, журналист

Максим Митченков: Владимир Кириллович, здравствуйте, рады вас видеть, с днём рождения поздравляем вас!

Владимир Молчанов: Здравствуйте, спасибо большое, мои дорогие, у вас очень красивая студия и вы сами хороши собой!

Мария Карпова: Спасибо!

Максим Митченков: Спасибо, и вы прекрасно выглядите, мы очень рады, что вы вышли с нами на прямую связь!

Мария Карпова: Да.

Максим Митченков: Владимир Кириллович, мы вас знаем как выдающегося журналиста, как замечательного телеведущего, но мы обнаружили такой факт, что вы же хотели стать актёром и даже поступали в Школу-студию МХАТ…

Владимир Молчанов: Да, это была моя детская мечта, и я тайно занимался, от родителей тайно, потому что моя мама – актриса, и она мне всегда говорила, что лучше быть плохим инженером, чем плохим актёром, а папа писал очень много музыки для МХАТа, для разных театров других…

Максим Митченков: Да.

Владимир Молчанов: В общем, они прекрасно знали жизнь актёров, поэтому я тайно занимался с двумя потрясающими актрисами, друзьями нашего дома – это были Софья Станиславовна Пилявская, красавица, актриса МХАТа, и Алла Александровна Казанская, народная артистка России из Театра Вахтангова. Я с ними тайно занимался и пошёл тайно поступать в Студию МХАТ и прошёл все эти туры творческие.

Максим Митченков: Да, конкурсы.

Владимир Молчанов: То есть практически мне оставалось только сдать экзамен.

Мария Карпова: А родители не знали, что вы поступаете даже?

Владимир Молчанов: Я думаю, наверное. они знали, но они делали вид, что не знают, но я об этом сразу рассказал свое старшей сестре Анне, Анне Дмитриевой, которая меня всю жизнь воспитывала, я думаю, что она об этом сказала родителям, но они придумали массу вещей, чтоб меня не пустить в театр, что меня тут же заберут в армию, что я приду через 3 года, поскольку я очень высокий, длинный в смысле, меня обязательно заберут в Морфлот, в общем, поломали они мою жизнь, но, в общем, слава богу, я очень им за это благодарен.

Максим Митченков: Кстати, про сестру вы упомянули, вы говорите, что она, и к спорту тоже интерес она привила, да?

Владимир Молчанов: Конечно, она меня взяла за руку, когда мне лет 5-6 было, и привела на стадион «Динамо», где она играла, она же была лучшая теннисистка страны, она первая вывела советский теннис на мировую арену…

Максим Митченков: Да.

Владимир Молчанов: Она первая играла в Уимблдоне, и она начала привозить мне всякие ракетки «Slazenger», джинсы и какие-то мячи иностранные – это всё было замечательно.

Максим Митченков: Но при этом вы занимались спортом, вели довольно строгий образ жизни, насколько мы знаем, а потом признались, что пить, курить и любить начали в один день. Что же это был за день такой?

Владимир Молчанов: В общем, да, это был действительно день, когда мы поехали… я бросил теннис, пришёл учиться опять на первый курс, поскольку, пока все учили испанский, я сначала на испанский поступил…

Максим Митченков: Да.

Владимир Молчанов: Я играл в теннис, и когда я приехал, они говорят по-испански, а я всё играю в теннис, я понял, что надо заняться чем-то серьёзным.

Максим Митченков: И перешли на изучение голландского, насколько мы знаем, да?

Владимир Молчанов: Да, мне сказали: «Или уходи отсюда или перейди на голландский», – я перешёл на голландский и тут же меня отправили в совхоз капусту убирать на Оку, где я и познакомился со своей будущей женой. Вы представляете себе, что такое студенческий стройотряд или студенческий выезд почти на 4 недели в плохую погоду в пионерлагерь на берег Оки: там костры, гитара, всё прочее, в общем, там-то всё и началось.

Мария Карпова: А это правда или байка, что ваша супруга с кем-то поспорила на бутылку коньяка, что она сможет вас, ну, как скажем?..

Максим Митченков: Окрутить.

Мария Карпова: Окрутить, охмурить.

Владимир Молчанов: Да-да, она говорит, что да, но не знаю на самом деле… говорит, что да, но ей повезло, она это и сделала там же в совхозе в этом.

Максим Митченков: Владимир Кириллович, предложение вы ей правда сделали в первый же день знакомства?

Владимир Молчанов: Нет, мы переплывали ночью… из этого совхоза мы поехали в Тарусу посмотреть дом Паустовского, там погулять немножко – это рядом было и к ночи в темноте надо было переплыть на другую сторону Оки, поскольку на машине надо было километром 50 ехать, и какой-то совсем нетрезвый лодочник согласился нас перевезти, мы сели в эту лодку, и я смотрю в середине Оки, а мало того, что там течение, но ещё и половина лодки уже в воде, она практически идёт на дно, и я тогда ей сказал: «Ну, что, если доплывём, может быть, ты выйдешь за меня за муж?». Она в ужасе посмотрела в лодку и сказала: «Наверное, да». Так и получилось.

Максим Митченков: Здорово! Как увлеклись потом журналистикой? Мы знаем, что до того, как вы попали на телевидение, вы и писали книги, и занимались расследовательской работой, и искали нацистских преступников, 7 лет, по-моему, вы занимались этой работой.

Владимир Молчанов: Да, я 7 лет занимался розыском нацистских преступников.

Мария Карпова: А правда, что иногда в ваши руки попадали документы, которые к вам не должны были попадать? И вообще что это за документы?

Владимир Молчанов: Это был архив Генеральной прокуратуры СССР. После того как я нашёл, в общем, следы одного нацистского преступника – мультимиллионера голландца, который расстреливал людей на Западной Украине и украл фантастические коллекции профессуры польско-еврейской, которая жила во Львове, и я его нашёл, нашёл все свидетельства его преступлений и опубликовал сначала статью в «Комсомольской правде», после этого прокуратура меня пригласила, поблагодарила, и они начали какое-то дело, меня принял тогда, и он считался легендой, генеральный прокурор Руденко, который был главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе, он меня поздравил и сказал, что если вы хотите продолжить это занятие – пожалуйста. И я утром приходил в АПН, я работал в агентстве печати «Новости», это Пушкинская улица, метров 500, немножко сидел в АПН, а дальше шёл в прокуратуру и меня отводили в архив, в который, по-моему, десятилетиями никто не заходил: там лежали пыльные такие папки, я их просто брал с полок, возьму 50 папок, посмотрю, выберу 1-2 и дальше по следам того, что там было написано 30 лет тому назад, я начинал ездить по этим местам, искать других преступников. Нашёл много, человек, наверно, 25-30.

Мария Карпова: Удивительно!

Максим Митченков: Владимир Кириллович, как вы в итоге оказались на телевидении? Кто вас привёл на ТВ?

Владимир Молчанов: Меня привёл Леонид Петрович Кравченко, с которым мы летели на большую дискуссию в группе журналистов СССР в Нью-Йорк, мы приземлились, и нас встречало около 100 камер разных журналистов телевизионных, мы спускаемся и слышим один вопрос: «Чернобыль?..» – но никто из нас не знал, что это такое.

Максим Митченков: Да.

Владимир Молчанов: Оказывается, двое суток назад произошёл взрыв в Чернобыле, и ни один человек, отвечавший абсолютно за информацию в Советском Союзе, не был проинформирован о том, что произошло.

Максим Митченков: Да.

Владимир Молчанов: Позор был жуткий, но нас поняли, что до сих пор не очень сильно изменилась эта гласность, 86-й год. Когда мы летели обратно, Леонид Петрович позвал меня в свой первый класс, я сидел в эконом-классе, налил мне какую-то рюмку конька или виски, не знаю, и сказал: «Приходи ко мне на телевидение, надо что-то изменить». Я говорю: «Я не хочу к вам на телевидение, я его терпеть не могу, у мня есть шанс уехать в Лондон собкором агентства печати «Новости».

Мария Карпова: Да.

Владимир Молчанов: В общем, собкором я не уехал и чрез полгода пришёл к Кравченко.

Максим Митченков: Владимир Кириллович, телевидение, конечно, с тех пор сильно изменилось, но сейчас оно какую вообще роль играет в вашей жизни?

Владимир Молчанов: Вы знаете, все говорят, что телевидение умирает, но когда мы начинали в 87-м году, начинали на этих жутких плёнках, которые огромные рулоны, никто не мог представить, что пройдёт всего… ну, совсем немного и появятся все эти гаджеты, компьютеры, «Ютьюб» – это была фантастика какая-то, всё было в прямом эфире тога, теперь можно выходить в прямой эфир на весь мир, я сижу в деревни, где у меня, по-моему, 600 или 700 каналов телевидения любого.

Максим Митченков: И с нами в прямом эфире сейчас общаетесь.

Мария Карпова: Да-да-да.

Владимир Молчанов: Масса спортивных каналов, масса музыкальных моих любимых каналов, и классической музыки и роковой музыки. Мы тоже не могли себе представить, что это произойдёт, мы не могли представить, что «Ютьюб» будут смотреть больше, чем федеральные каналы, некоторых авторов, которые работают в «Ютьюбе».

Мария Карпова: Да.

Владимир Молчанов: Это тоже была фантастика, поэтому я думаю, что у телевидения очень большое будущее…

Мария Карпова: Ура!

Владимир Молчанов: Как-то сольётся со всеми этими новшествами, только плохо, я боюсь, что все престанут из дома выходить, как и было во время этой пандемии, так и будут лежать смотреть бесконечно эти 5 или 10 тысяч каналов, нажимая на кнопки…

Мария Карпова: Да-да.

Владимир Молчанов: Не знаю.

Максим Митченков: Владимир Кириллович, мы хотим вам сказать огромное спасибо за то, что вы зарядили нас позитивом помогли нам вспомнить такие яркие моменты вашей биографии, ещё раз хотим поздравить с днём рождения вас!

Мария Карпова: С днём рождения!

Владимир Молчанов: Спасибо вам огромное, я очень тронут, спасибо вашему каналу, я всех вас целую, и я благодарю всех тех, кто смотрел нас вот в этот момент!

Максим Митченков: Спасибо!

Мария Карпова: Спасибо большое!