Бой за науку. Онлайн

В ПРЕДЫДУЩЕЙ СЕРИИ:

– Ученый – это человек, который изучает мир при помощи научного метода.

– Ученые... Не знаю, это люди, как мы с тобой, такие же классные.

Евгений Шматко: Выяснили, что наука доступнее, чем кажется.

– Наука – она здесь, вокруг нас, она не в лабораториях.

Евгений Шматко: А популяризаторы готовы буквально биться за внимание публики.

– Я представляю, что передо мной сидит ребенок, которому надо что-то объяснить.

Евгений Шматко: Сегодня разберемся, что посмотреть и почитать, чтобы быть в исследовательском контексте.

Иван Меренков: О боже мой, я смогу стать ученым!

Евгений Шматко: И как различить истинную науку в онлайн-пространстве.

Арина Пушкина: Ученые очень переживают, боятся за вульгаризацию науки.

Иван Меренков: Так, мы ставим камеру, свет, чтобы светил нам в лицо, и свет, который будет нас подсвечивать в спину, и включаем на фон еще заставочку, чтобы он был поинтереснее. Далее у нас идет микрофончик, чтобы был звук, потому что для YouTube самое важное – это звук. И по сути все. Потом мы присаживаемся, немножко опускаемся, и мы готовы к съемке.

Евгений Шматко: 30-летний Иван Меренков превратил свою квартиру в съемочный павильон. Здесь он сам себе сценарист, сам себе редактор и ведущий. Для заинтересованных зрителей парень объясняет научные законы, явления и процессы простым языком.

– Водная интоксикация – это состояние, при котором из-за объема выпитой воды концентрация электролитов в крови человека падает настолько, что электролиты по сути перестают выполнять свои функции.

Евгений Шматко: Скажи мне, как давно вообще вот уже ты можешь назвать себя просветителем на YouTube, популяризатором?

Иван Меренков, сотрудник научной лаборатории «Сколтеха», электрохимик, популяризатор науки: Получается... Если я все правильно помню, то с 2014-го вроде или... Ну да, ну то есть уже 7 лет.

Евгений Шматко: И начиналось все, я так понимаю, не с вот таких декораций в форме плазм, мониторов...

Иван Меренков: Конечно нет. Это начиналось и не в Москве, а в Новосибирске еще, и мы начинали это все снимать с другом в подвале.

Евгений Шматко: Сейчас на его канале 50 с лишним тысяч подписчиков и более 400 видео. Столько же сценариев хранится в компьютере, а ведь это раза в три меньше той научной литературы, которую он прочитал при подготовке программ.

Иван Меренков: Это довольно непросто, потому что для того, чтобы упростить, тебе нужно все понять досконально. И то все воспринимают информацию по-разному, не у всех это раскладывается. И вот иногда ты делаешь вот видео про одну тему, ты рассказываешь об этом все видео, и ты подводишь к выводу, а в комментариях кто-то пишет тебе совершенно противоположное, типа, собственно, что противоречит выводу. Ты такой: как вы это поняли вообще? Как вы пришли к этому?

Евгений Шматко: Ваня – не обычный просветитель из народа, он настоящий ученый-химик, который работает в «Сколтехе». «Сколково» – инновационный центр на юго-западе столицы, уж если не отечественная Кремниевая долина, то как минимум кладезь золотых мозгов. Именно здесь разрабатываются и коммерциализируются новые идеи. А в стенах «Сколтеха», инновационного университета, фундаментальные научные знания неразрывно связаны с обычной жизнью.

Случайный прохожий в этих коридорах наверняка бы заблудился. Здесь как в фильме «Чародеи», правда, все двери закрыты на электронные замки. Но Ваня легко показывает свою лабораторию.

Иван Меренков: В общем, сейчас мы находимся в центре по энергетическим исследованиям. Ну, эта лаборатория – это по сути ее такая самая отдаленная из частей, потому что я работаю в боксе, который отделен от всех остальных, потому что нам нужны очень чистые условия.

Евгений Шматко: Давай еще скажем, что мы под землей, это нулевой этаж.

Иван Меренков: Ну да, это нулевой этаж, потому что у нас в основном вся лаборатория условно под землей, вот. И там, в других боксах, там люди, они изучают материалы для катодов, анодов, а я работаю уже вот чисто над электрохимией, т. е. я изучаю по сути то, что происходит в литий-ионных аккумуляторах и в их аналогах, это натрий-ионные и калий-ионные аккумуляторы.

Евгений Шматко: Изучает их Иван буквально на ощупь, своими руками, в таком герметичном боксе.

Иван Меренков: Теперь мы можем совершать различные операции. Но для того, чтобы нам их совершать, нам нужно еще воспользоваться еще перчатками. То есть по технологии, собственно, перчаток должно быть три пары: вот одна на руках, потом черные, а поверх черных еще идут. Потому что черные, они дорогие, если их повредить, то у тебя потом может из атмосферы идти загрязнение, а нам этого не нужно.

Евгений Шматко: А как ты понимаешь, что здесь среда стерильная?

Иван Меренков: Да, там вот датчики, там вот написано H2O и О2.

Евгений Шматко: А насколько удобно? Насколько можно потянуть с собой всего, что там есть?

Иван Меренков: В принципе мне с моим ростом это без проблем, ну то есть я могу дотянуться и сюда, и вот сюда. Но те, кто поменьше ростом, у кого, так сказать, руки покороче, им вот уже проблематично, но они вот могут использовать или пинцет вот этот вот. Но эти неудобства, это когда ты долго работаешь, то стоять неудобно, поэтому вот тут вот есть, да, ты садишься вот так вот, опа, и вот можешь там уже функционировать.

Евгений Шматко: Вань, расскажи, как ты вообще пришел в науку.

Иван Меренков: Если честно, это, наверное, произошло все относительно случайно, потому что я просто поступал в университет, я не думал, что «о боже мой, я смогу стать ученым!». Но так вышло, что Новосибирский государственный университет, он тесно взаимосвязан с Академией наук. И на I курсе, собственно, там часть студентов отправляют на курсовые в настоящие лаборатории. Собственно, я таким образом вот очутился в лаборатории, и после этого мне понравилось, я вот остался, ну типа так: о, прикольно, ха-ха!

Евгений Шматко: Ну то есть не было какой-то такой детской мечты, типа «я буду менять мир»?

Иван Меренков: Нет, вообще, абсолютно нет. Я, наверное, даже и не предполагал, что можно быть ученым. Я, конечно, не помню, что я тогда думал об ученых, но, по моим ощущениям, это, наверное, какие-то стереотипные представления, что вот ученые – это какие-то вот люди, кто над книжками такие: «Сейчас мы придумаем чего-нибудь».

Евгений Шматко: Кстати, а какой главный стереотип об ученых, который точно неверен? Есть ли такой, который ты вот уже через годы, через опыт можешь сказать, что это точно не так? Все думают, что ученые такие, но это нет?

Иван Меренков: Наверное, все думают, что ученые, они очень умные и какие-то там, особая каста. Но по факту они вот умные, но в своей какой-то специальности. И если мы возьмем просто специалиста в любой другой области, или маркетолога, или какого-нибудь инженера, он точно так же будет умен в своей специальности. А среди ученых есть также те, кто абсолютно, ни фига не понимает в чем-то в житейском.

Евгений Шматко: Поэтому в интернете Ваня не раскладывает фундаментальные знания, а снимает ролики про прикладную науку – ту, с которой мы с вами сталкиваемся каждый день на кухне, в ванной или на улице.

– Почему за покупку таблеток для похудения можно сесть в тюрьму? Как они работают и действительно ли они помогают? Об этом всем я узнал, в очередной раз покопавшись в мусорных баках интернета.

– Тема, с которой знаком не только каждый современный мало-мальски любитель ЗОЖа, но и все, кто постарше.

– Еще мы знаем, что микробиом в основном состоит из 40–60 видов бактерий, но у каждого человека разнообразие может быть намного шире, у кого-то там может обитать больше 500 видов бактерий.

Иван Меренков: Мне вот интересно то, что здесь, что можно приложить. Я, наверное, не понимаю вот тех, кто там про космос типа, – вот... А жизнь, она вот здесь, что там про космос и про ракеты. Ну типа да, они существуют, но гораздо и полезнее, и интереснее разобраться с тем, что тебя окружает и с чем ты непосредственно взаимодействуешь.

Евгений Шматко: Взаимодействовать с научными знаниями сегодня просто, утверждают эксперты от науки, так как интерес аудитории подстегнуло появление огромного количества популяризаторов.

Мария Юдкевич, проректор НИУ «Высшая школа экономики» по фундаментальной науке и академическому развитию: Во-первых, появилось многообразие форматов. Сейчас масса людей получают информацию не из книг, не из того, что называется лонгридами, не из таких традиционных носителей информации, а из социальных сетей, интернета, интернет-изданий, социальных медиа, разных каналов и т. д. И предложение этого тоже просто огромно. Когда ты это читаешь, ты не думаешь: «О, я сейчас занимаюсь саморазвитием, я сейчас читаю что-то про науку», – ты просто читаешь интересные вещи.

Евгений Шматко: Но и читать уже необязательно, можно просто посмотреть кино. Вот, например, как на этом фестивале.

– Фестиваль этот нового формата. Почему? Потому что он не привязан к какому-то конкретному городу, он не привязан к конкретному времени.

Евгений Шматко: Классический кинозал заполняется зрителями разных возрастов, гаснет свет, и начинается магия – магия кинопоказа.

Арина Пушкина, продюсер фестиваля актуального научного кино (ФАНК): ФАНК – это классические фильмы, авторское документальное кино о науке и технологиях за последние 5 лет. Это полнометражное кино, 1,5–2 часа, которые показывают на фестивалях, которые показывают в кинотеатрах, это наш контент.

Евгений Шматко: Инициаторами научных кинопоказов стали университеты, но, как это часто бывает, фильмы быстро привлекли внимание обычных зрителей, которые давно уже покинули стены альма-матер.

Андрей Воронин, директор Центра стратегических инициатив НИТУ «МИСиС», член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах: Это взрослое кино, не кто-то на iPhone снял и называет документалкой, современным искусством и типа «смотрите». Нет, это хорошие, с большим бюджетом сделанные фильмы, сюда очень много ходит горожан. У нас всегда это открыто, и такая наша особенность университета, что мы уже давно не ориентируемся на нашу целевую аудиторию, исключительно студенты, наша целевая аудитория – она вот за забором ходит, она в городе живет.

Евгений Шматко: Арина Пушкина продюсирует и организовывает научный фестиваль с 2012 года. Срок солидный, задачи непростые, хотя Арина в науке человек случайный.

Арина Пушкина: Я никогда не была связана с наукой, в университете не проводила никаких исследований, не писала никакие статьи. Я занималась организацией мероприятий для первокурсников, для развития корпоративного духа и т. д. Когда постоянно все равно общаешься с учеными, смотришь фильмы-документалки о науке и технологиях, то погружаешься в какие-то темы. Не так, чтобы я хоть в чем-то разбиралась, но общее представление, направление, где лженаука, а где нет, что сейчас самое актуальное в науке, какие самые крутые прорывы сделали, более-менее понимаешь.

Евгений Шматко: Вход на фестиваль всегда свободный. Программа соединяет в себе авторское документальное кино, дискуссии и даже научные стендапы. Всего за 7 дней зрителей знакомят с 22 документалками.

Арина Пушкина: И в этом году мы получили 900 заявок со всей России на организацию мини-фестиваля у себя на площадке. И что отдельно радует, в списке этих 900 площадок есть совсем маленькие села, совсем маленькие города, поселки, т. е. те места, в которые ученые, популяризаторы или Science Slam, какой-то крупный проект никогда не доедет, потому что там очень мало людей, там нет площадок, там нет оборудования, чтобы делать какие-то большие проекты. Но там есть классные инициативные ребята, которые хотят что-то сделать и которые берут наши фильмы и делают показы для себя и жителей.

Евгений Шматко: Даже искушенная публика от таких киноработ остается в восторге.

Антон Захаров, биолог, физиолог, популяризатор науки: Если вам кажется, что крутого отечественного документального кино про науку нет, как это по-русски сказать... по-английски говорят I dare you. Я уверяю вас, что есть.

Иван Белотелов, физик, кандидат физико-математических наук, участник эксперимента CMS на Большом андронном коллайдере в ЦЕРН: Вы можете не разбираться в физике, но фильм показывает физиков, которые при этом люди, и вы можете смотреть истории людей.

Александр Крайнов, руководитель службы компьютерного зрения и технологий машинного интеллекта в «Яндекс»: Вот как бывает интересно смотреть спорт, как бывает интересно смотреть художественный фильм с точки зрения какой-то борьбы характеров, как бывает интересно смотреть фильмы про научные открытия – так вот здесь одновременно был и спорт, и научные открытия, и битва характеров. Посмотреть этот фильм однозначно стоит.

Евгений Шматко: Организовать такой фестиваль может любой желающий, обратившись к Арине и команде ФАНК и выполнив некоторые условия.

Арина Пушкина: Для нас достаточно, чтобы они заполнили заявку на сайте и подписали согласие о том, что они не распространят контент через интернет и напишут нам отчет о том, как прошли их показы.

Евгений Шматко: То есть любой желающий может присоединиться?

Арина Пушкина: Любой желающий. Вообще, мы в последние годы двигаем тему про то, что это даже могут быть просто соседские кинопоказы во дворе. Если кто-то хочет сделать вечерний просмотр, почему нет?

Евгений Шматко: Фестиваль охватывает всю Россию и проходит в разное время в разных регионах. Осенью он может быть на Золотом кольце, летом – в Сибири. А вот этой зимой прошел в Сочи.

– Мы с тобой встречаемся в Сочи, в «Сириусе». Расскажи мне, почему.

Арина Пушкина: Конгресс молодых ученых – это главное событие в рамках Года науки и технологий, 2021 года, закрытие всего года. И мы здесь проводим много мероприятий, вечерние развлекательные программы.

Евгений Шматко: То есть наука с щепоткой развлечения, энтертейнмента?

Арина Пушкина: Да. Мне кажется, это нормальная практика: целый день деловая программа, а вечером надо как-то порадовать участников.

Евгений Шматко: То есть это тот случай, когда ученые даже отдыхают, но в ключе науки.

Арина Пушкина: Да. Я... У меня были переживания, что наступит вечер, все уйдут на море, в баре и на наших мероприятиях будем сидеть мы, организаторы, и спикеры наши же, но с других мероприятий. Но нет, на самом деле залы были полные, видимо, все-таки очень большая аудитория, хватает людей на все.

Евгений Шматко: Пока мы с Ариной гуляем по территории образовательного центра «Сириус», за стенами научного парка как раз идут кинопоказы ФАНКа. Но не только – целый пул лекций, дискуссий по современным проблемам науки, круглые столы и панельные обсуждения.

Владимир Путин, президент Российской Федерации: Несмотря на трудности и сложности, они есть, их много, наверняка вы сегодня мне о них расскажете, я постараюсь как-то на это реагировать. Все-таки престиж научной деятельности, престиж исследователя, ученого, он в значительной степени вырос.

Евгений Шматко: Конгресс молодых ученых на территории научного центра «Сириус» объединил более 3 тысяч представителей разных научных течений и школ из ведущих регионов России. Здесь и студенты, и школьники, и молодые специалисты – те, кто к своему возрасту добился значительных результатов в научной деятельности. Логично, что особое место на конгрессе нашлось и популяризаторам науки.

Вот эту сферическую металлическую студию за 3 дня посетила сотня лучших ученых. Именно отсюда интереснейшие исследования транслировались на всю страну.

– Эра технологий – это все, что касается здоровья нашего мозга и возможностей развития когнитивных его способностей, новых каких-то.

– Извините, но это прежде всего хирургия, что-то... ?

– Разные, разные вещи.

Сергей Пряхин, научный сотрудник Отдела ледового режима и прогнозов Арктического и антарктического НИИ, полярный исследователь, ученый-географ, океанолог и полярник: Мы можем прогнозировать движение айсберга и можем давать рекомендации, к примеру, судоводителю, куда ему двигаться, с какой скоростью, какие наиболее опасные районы и т. д. Но на самом деле все не так просто, мы должны верифицировать свою модель.

Валерий Фальков, министр науки и высшего образования Российской Федерации: Наука занимает совершенно другое место в современном мире. И мы понимаем, что сегодня конкуренция между государствами – это технологическая такая борьба достаточно серьезная, очень острая борьба технологическая: борьба за технологии, за их внедрение.

Евгений Шматко: Я не могу у ребят не спросить о впечатлениях, потому как уникальная история, вы выходили на разные площадки, я понимаю, что это от 50 человек до 500, но в эти 3 дня и в т. ч. сегодня вас смотрела вся Россия, это миллионы зрителей. Каково?

– Волнительно.

Евгений Шматко: Волнительно.

– Ответственно.

Евгений Шматко: Ответственно.

– Нормально.

Евгений Шматко: Нормально. Краткость – сестра таланта у ученых, и это прекрасно.

Были ли трудности какие-то в связи с тем, что зрителей нет, в связи с тем, что вот такое замкнутое пространство у нас здесь? По ту сторону экрана, конечно же, этого не видно, но душно, кондиционеры... В общем, ученых мы тоже выводим из зоны комфорта, не только телеведущим мучиться в эфирных студиях.

– Такие стрессовые ситуации помогают держать себя в тонусе.

Евгений Шматко: А как вам?

– Ну, мне непривычно, что нельзя походить по сцене, покидаться чем-нибудь.

Евгений Шматко: Сжечь чего-нибудь. Ну в целом?

– Хорошо, что был наш ведущий, с которым можно было поговорить.

– Да. С вами очень комфортно.

– Так что мы не чувствовали себя одинокими.

Евгений Шматко: Онлайн-лектории – новая реальность для тех, кто несет науку в массы. Удаленный доступ – это хоть и стресс, зато отличная возможность охватить большее количество зрителей и донести свои исследования в кратчайшее время.

Мария Юдкевич: У нас есть такая программа «Цифровые профессора», мы ее придумали в прошлом году, когда была пандемия, мы все преподавали из дома. И мы в этот момент подумали: если мы сидим и преподаем из дома за несколько километров до Высшей школы экономики, почему бы нам не привлечь преподавать тех людей, которые живут в нескольких тысячах километров от Высшей школы экономики? В чем, собственно, разница?

И мы нашли для многих факультетов, многих курсов коллег из разных университетов. Еще раз, от Гарварда до Университета Гонконга, в зависимости от дисциплины, специальности, интересов и т. д. Мы нашли преподавателей, в т. ч. крутых исследователей, которые стали преподавать нашим студентам вот какие-то конкретные курсы. Мы их называли «цифровые профессора», потому что никто никогда не видел их вживую, все видят только картинку.

Я разговаривала с несколькими профессорами, в чем мотивация. Ну, мы, конечно, платим деньги, но деньги тут точно не главный фактор, потому что время людей конечно, подготовка к занятиям – сложный процесс, коммуникация через Zoom – тоже сложный процесс. Какая основная мотивация? – «У вас очень крутые студенты, они задают супервопросы, с ними очень интересно».

Евгений Шматко: Однако в поисках лекций люди все чаще идут совсем не в университеты, а в интернет, ведь это так легко – нажать одну кнопку и в удобное время запустить, например, подкаст. 22-летний Михаил Петров и 23-летняя Камила Ташмуратова живут в Санкт-Петербурге и собираются на кухне, чтобы не просто попить чай, а записать познавательный выпуск.

Камила Ташмуратова, автор подкаста «Научный подкат»: Мы еще делаем это в достаточно домашнем формате, потому что мы решили, что подкаст мы не будем воспринимать как какую-то работу, будем реально воспринимать это как времяпрепровождение, от которого мы тоже будем получать удовольствие. Поэтому мы и снимали вот раньше у меня в квартире, просто там за столом чай пили и общались, и это тоже подкупает, видимо, судя по комментариям людей, потому что вау, супер, так по-домашнему, уютно, еще и с полезной информацией.

Евгений Шматко: Несмотря на домашнюю атмосферу и съемку практически в пижамах, у ребят все по-взрослому: микрофоны, камеры, свет, чтобы картинка была профессиональной. Даже сейчас, когда меняют локацию, думают в первую очередь о качестве.

Михаил Петров, автор подкаста «Научный подкат»: То, что все могут это посмотреть в интернете, там происходит все в другом, более красивом формате: там полочки красивые у Камилы, все, вот. И в этом была проблема большая, потому что у меня здесь все плохо, все некрасиво. Поэтому вчера с Avito бесплатно мы притащили эту штуку, не знаю, насколько она вписывается...

Камила Ташмуратова: Стол, мы садимся за стол, камеры, расставляем три плана.

Евгений Шматко: У ребят под видео 40 тысяч просмотров – цифра для начинающих популяризаторов довольно неплохая. Все благодаря TikTok, где Михаил изначально выкладывал свои пересказы исследований.

– Бывает иногда такое, что наши родственники или друзья близкие саботируют или противятся нашим попыткам становиться лучше. Мы хотим начать бегать или бросить курить, но почему-то не получаем должной поддержки от близких людей. (Ставь плюс, если было.) Но если разбираться нейрохимически, то понятно почему – виноват во всем окситоцин. Это такой гормон счастья, или нейромедиатор, у нас в мозге, который связывает нас с другими людьми и делает нас счастливыми от этой связи.

Михаил Петров: У меня 26 тысяч подписчиков в Instagram, 260 тысяч в TikTok. То есть в TikTok у меня на некоторых тиктоках просмотров до, не помню, 3 миллиона ли есть, но 2,5 миллионов точно роликов, наверное, пять найдется. Вот этот TED Talks в формате TikTok или просто типа TED Talks. То есть TED Talks – это формат, где люди рассказывают на разные темы, но при этом основываются на научных данных. И в принципе это описывает нашу историю, потому что у нас нет какой-то тематики, просто все, что нам интересно, т. е. любая тема, которая мне в быту будет интересна, связанное с саморазвитием моим, с общественным устройством, с какой-то темой противоречивой, которая меня просто беспокоит и волнует, я просто беру ее и разбираю с научной точки зрения.

Евгений Шматко: «Научный подкаст» – это уже не первая попытка покорить интернет-пространство. Изначально ребята хотели рассказывать совсем не про науку.

Михаил Петров: Идея, чтобы мы читали друг другу книги. Потому что у нас была такая тема, что мы иногда друг другу читали какие-то книги вслух, и это было очень здорово, и я подумал, что почему бы не делать из этого контент. Потом я подумал, что, скорее всего, будет проблема с точки зрения правообладания, вот, поэтому мы в итоге не книги читаем, а другие штуки рассказываем, но тоже иногда из книг.

Евгений Шматко: А что вообще вас связывает с наукой?

Михаил Петров: Я студент IV курса Высшей школы экономики в Петербурге, и у нас там очень много научного семинара проводилось. Соответственно, по сути мой навык координации в мире научной литературы оттуда, из ВШЭ, потому что иначе бы я, наверное, не знал вообще, где что читать и как.

Камила Ташмуратова: Я просто интересовалась всегда какими-нибудь исследованиями, смотрела YouTube, каналы, слушала подкасты. И мне просто нравится концепция развития критического мышления, все эти факты.

Евгений Шматко: Получается, сделать подкаст просто, главное – точно понимать, о чем говорить. По словам ребят, можно обойтись даже без сценария.

Михаил Петров: У нас нет сценария как такового, у нас есть просто, что мы типа готовим... То есть, например, я нашел какое-то интересное исследование, которое рассказывает, что если собакам внедрять стресс, то они будут жить хуже и потеряют интерес к жизни. Соответственно, я его изучил и на подкасте я про него расскажу своими словами Камиле. То есть нет сценария, чтобы я прописал, как я буду рассказывать или как у нас будет взаимодействие. А Камила нашла свои какие-то вещи, она рассказывает, я нашел свои вещи, я рассказываю их.

Евгений Шматко: Но лучшие импровизации все-таки запланированные и записанные в тезисах. Однако ученым уже скучно просто читать лекции. Когда ты уверен в своем исследовании на 100% и знаешь его от и до, остается пространство для творчества, и получаются интересные перформансы.

– Теперь в моей комнате чисто!

– А вы уверены, что в вашем доме все чисто?

– Уверена. Здесь все белое, а значит – чистое.

– Это мелкие загрязнения в воздухе, которые мы не всегда можем увидеть невооруженным взглядом.

Евгений Шматко: Кандидаты наук на сцене в костюмах и театральных образах – это экспериментальный проект Science on Stage. Родился он в стенах Свободного молодежного театра в Тобольске. Ольга Солодова – режиссер, которая взялась за научные постановки.

Ольга Солодова, режиссер Свободного молодежного театра, г. Тобольск: Сам репетиционный процесс, конечно, я не скажу, что доставляет какие-то сложности. Это больше такие приятные поиски. Сложно было на начальном этапе, когда нужно понять, в чем исследование и как это перевести, ну найти вот этот сценический эквивалент, как перевести это на язык сцены. Вот тут есть эти сложности, и, конечно, опять же без участников, без этих ученых мы бы совершенно не разобрались. Нет ничего приятнее, чем общаться с учеными, потому что это великолепные люди. Это такие, скажем так, увлеченные, где-то даже фанатики. То, как они рассказывают о своем открытии, меня всегда это впечатляет, я с удовольствием слушаю, общаюсь.

Евгений Шматко: Исследователей отбирали по всей стране и готовили онлайн: писали сценарии, подбирали костюмы и определяли темы.

Владимир Сизов, кандидат технических наук, доцент кафедры химии и технологии высокомолекулярных соединений РХТУ им. Д. И. Менделеева, популяризатор науки: Со мной связалась режиссер и попросила написать кратко то, о чем я рассказываю. Я написал основную канву своего выступления, что вот есть порох, он известен с IX века нашей эры, древнейшее взрывчатое вещество, одно из самых древних веществ в принципе, об его истории, его применении на данный момент, о том, что все считают, что это для военных целей применяется, мы же его хотим в мирных целях применять. Отправил этот сценарий, мне говорят: «Хорошо, мы адаптировали его под театр, вы будете в роли Бога». Я такой: «Интересно... Бог? Ну что, всегда хотелось почувствовать себя немножко так на высоте».

Евгений Шматко: Владимир Сизов – ученый в третьем поколении, который помимо научной деятельности преподает в Российском химико-техническом университете.

Владимир Сизов: У меня дед был военный ученый, доктор физико-математических наук, он занимался там какими-то ракетами, я тогда не понимал чем, радиолокацией и всем таким. А мне просто химия нравилась в школе, учительница химии нравилась в школе, опыты все эти нравились в школе. И когда встал выбор, куда поступать, я выбирал МГУ, РХТУ, ну и на всякий случай МИТХТ, тогда он еще был МИТХТ.

Евгений Шматко: В научпопе он не новичок – уже несколько лет ведет у студентов пары, готовит с ними научные работы и сам выступает на публике с лекциями. Но вот театральные подмостки покорял впервые, и это оказалось непросто.

Владимир Сизов: Мы приезжаем в Сочи, первая репетиция. Постелили вот это полотно, говорят: «Залезайте, вы будете сидеть на высоте». Я такой: «На чем?» – «На стремянке». Ну допустим. Там был стул сначала. Говорят: «Вот у вас будет большой балахон такой, он будет свисать по полу». Оказалось, что на стремянке не очень удобно сидеть, потому что она достаточно узкая, я хоть тоже не самый широкий, но на тоненького, там приходилось лавировать. Руки нельзя было достать, потому что там балахон полностью закрывал все это, лавровый венок... Я еще первым выступал, открывал все это. Ну, все прошло не зря, все получилось, зрители были довольны.

– Наши частицы состоят из двух элементов, фосфатного стекла и оксида тантала. После сеанса лучевой терапии они сами по себе воспроизводят фотоны, это называется генерацией вторичного ионизирующего излучения, благодаря чему мы и можем сильнее воздействовать на злокачественную опухоль.

Арина Пушкина: Если человек, увидев или услышав что-то, понял какую-то основную мысль и ему захотелось в эту тему углубиться побольше, разобраться, значит, эффект достигнут, цель выполнена. Дальше уже есть моменты с тем, что ученые очень переживают, боятся за вульгаризацию науки, за создание, за подмену ложных мифов правдивыми мифами, за то, что надо воспитывать критическое мышление, а не просто создавать новые легенды в головах людей. И здесь это уже очень сложная, кропотливая работа. И у тех и режиссеров, и ученых, у которых получается совмещать истинную науку с интересным, понятным повествованием, – это, конечно, герои. Их не так много, но они есть, мы с ними работаем.

Евгений Шматко: Но чтобы за яркими перформансами не потерять зерно знаний и новизну исследований, ученые придерживаются важного принципа.

Владимир Сизов: Очень легко уйти в эти шуточки-прибауточки, а наука где-то рядом, сбоку. То есть не забывай, что мы все-таки в основном про науку. Поэтому вот нужно обязательно, чтобы кто-то напоминал об этом, потому что да, о науке нужно уметь рассказывать просто. Потому что можно начать все эти наши механизмы сложными словами, которые понимают сто человек в мире, ну и зачем тогда? Мы так и будем сидеть без финансирования в своем узком маленьком кружке.

Евгений Шматко: А расскажите вообще, как вы пришли в науку? Потому что мы понимаем, что учеными быть – это дано не каждому. Приходя в науку, ты же как-то понимаешь, что вот я остаюсь в ней раз и навсегда, всерьез и надолго.

Сергей Пряхин: Да, совершенно верно. Это должно быть некоторое призвание. Но на самом деле я не собирался идти в науку, у меня никогда не было таких мыслей. Я закончил вуз, пошел, попытался пойти работать по специальности просто потому, что мне знакомые предложили. И вот как-то меня затянуло, мне настолько это понравилось, что я решил остаться, до сих пор работаю там, где я начинал, там, где стартовала моя карьера научная.

Евгений Шматко: Как у вас?

Ольга Плотникова, радиотерапевт ГБУЗ Приморский краевой онкологический диспансер, ассистент Института хирургии ФГБОУ ВО ТГМУ: Я на самом деле пришла на II курсе медицинского университета к своему нынешнему научному руководителю Апанасевичу Владимиру Иосифовичу с на тот момент, мне казалось, совершенно сумасшедшей мыслью: я обратила внимание, что немецкая овчарка как-то больше обращала внимание, скажем так, больше заботилась о человеке, у которого впоследствии обнаружили онкологическое образование. И я подумала, что, может быть, животные могут как-то чувствовать, может быть, опухоль как-то выделяет с по́том какие-то вещества. И да, действительно, в процессе научного поиска мы выяснили, что это так и есть, выделяются летучие органические соединения, такие исследования проводились на тот момент в Швейцарии и Японии, но я уже давно не интересовалась этой темой.

Евгений Шматко: Идти в науку сподвигает любопытство, интерес и не только это.

Владимир Сизов: Ну, немножко тщеславие, конечно, не без этого. Приятно видеть свою фамилию в списке авторов, начинаешь там с третьего-четвертого автора, второй, сейчас вот уже первый автор, поскольку сам пишу статьи, без надзора начальства. Это первое. Во-вторых, все-таки, когда мы делаем эксперименты, какие-то интересные вещи получаем, т. е. вот это неизвестное, то, что хочется: а если мы сделаем так, то что мы получим? Если мы добавим вот эту штучку? Я пытаюсь отходить немножко от общей канвы нашей группы, т. е. в синтез катализаторов немножко уйти. Мы там в этом не очень много понимаем, но вот делаем первые шаги.

Евгений Шматко: Популяризаторов и правда много, но как не ошибиться и среди них найти правильного и качественного ученого?

Арина Пушкина: Очевидная трудность в том, что наука не так проста к пониманию и объяснению, как, например, астрологический прогноз или натальная карта. Поэтому людям легче прочитать гороскоп на сегодня, чем разобраться, что роботы не собираются никого убивать и забирать все рабочие места. И надо теперь не только просто донести до людей какие-то идеи, но теперь надо их еще сначала убедить, что многое из того, что они потребляют каждый день в жизни, – это лженаука или вообще не наука.

Михаил Петров: Вот их качества: это постоянные ссылки на какие-то научные исследования, т. е. по сути... Ну вот, например, я вот прочитал две книги Аси Казанцевой, где-то здесь лежат, и вот ее читаешь, и у нее под каждым ее тезисом, который она утверждает, она использует какое-то научное исследование, прикладывает к этому, какой-то пример научный. То есть у нее нет мнения.

Например, есть там книжки другие тоже научно-популярные, вот «Гормоны счастья» тоже прочитал – отличная книга, но при этом там очень много такого, где ты должен типа либо верить автору, либо не верить. По сути, вот это немножко плохой научпоп, потому что да, он полезен все равно, там было интересно, но ты как бы не можешь доверять на 100% этому, потому что автор...

Ну, мы все люди, у нас у всех когнитивные ошибки. Вот ты должен именно ссылаться на какие-то научные работы, научные работы для этого и сделаны, чтобы избегать этих когнитивных ошибок. То есть я доверяю такому популяризатору, который в доступной форме просто ссылается на другие научные исследования, на ученых.

Иван Меренков: Про тематики – они довольно базовые. И про это все вот грамотно рассказать, то нужен просто навык по поиску информации. Собственно, работа ученым вот этот навык оттачивает, и по сути я вот пользуюсь тем, что я умею искать качественную информацию и преподносить ее.

Евгений Шматко: Получается, что уже на этапе знакомства с популяризаторами нужно включать голову, критическое мышление и перепроверку информации.

Мария Юдкевич: Понятно, что между разработками, в т. ч. разработками вакцин, например, и реальным улучшением жизни конкретных людей в больших, популяционных масштабах, во-первых, эта связь стала очень видна, во-вторых, стало понятно, что эта связь короткая, не то что мы сегодня что-то развиваем, а через 40 лет будет сделано какое-то лекарство.

Иван Меренков: Хотелось бы мне, конечно, чтобы это было так же популярно, как развлечения и челленджи. Мне бы хотелось, чтобы популяризация охватывала все-все-все, ну т. е. это был и интернет, и мероприятия в офлайн. Чтобы ученые не боялись взаимодействовать с блогерами, чтобы вся наука была более открыта к взаимодействию со зрителями и с инфлюенсерами.

Евгений Шматко: Интересуйтесь наукой, чтобы не столько быть в тренде, сколько разбираться с окружающим нас миром и быть во всеоружии, не давать себя обмануть, уметь отличать проверенную информацию от манипуляций. Ведь, перефразируя классику, кто владеет качественной информацией, тот владеет миром.