Гузель Улумбекова: Эффективность здравоохранения - это две вещи: умение правильно расставить приоритеты и экономно расходовать деньги

Константин Точилин: Добрый день, добрый вечер, доброй ночи или доброго утра – кому уж как повезло с часовым поясом. Общественное телевидение России, как обычно, работает одновременно на все регионы и часовые пояса нашей страны. Это программа "Де-факто". И сегодня наш гость – Гузель Улумбекова, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением, эксперт рабочей группы Общероссийского народного фронта "Социальная справедливость", доктор медицинских наук. Здравствуйте, рады вас видеть. Давно у нас не были. Говорить будем вот о чем. Сегодня, 26 мая, началась международная конференция-выставка "Оргздрав-2016. Эффективное управление медицинской организацией". Собственно, об управлении, медицинских организациях, здравоохранении поговорим.

Первый вопрос такой. На конференции представлен рейтинг эффективности систем здравоохранения среди российских регионов по методологии агентства "Блумберг". Первый вопрос продиктован абсолютно праздным любопытством: почему "Блумберг" вдруг заинтересовался эффективностью нашего здравоохранения?

Гузель Улумбекова: Не только нашего.  Есть такая методика, которая оценивает страны по эффективности здравоохранения. В основе этой методики, как и многих других методик по оценке эффективности здравоохранения, лежат два показателя упрощенно: это интегральный результат деятельности системы здравоохранения, которая оценивается в ожидаемой продолжительности жизни населения.

И второе – это затраты на здравоохранение. И вот есть такая методика. В 2014 году были опубликованы ее результаты. Туда вошла 51 страна. Не каждая страна может попасть туда. Та, которая перемахнула только рубеж более 70 лет.

К.Т.: По продолжительности жизни.

Г.У.: По продолжительности жизни. У которой население более 5 млн. И валовой внутренний продукт на душу населения больше, чем 11 000 долларов по паритету покупательной способности. И вот Россия в этом рейтинге (всего туда вошли 54 страны) заняла 53 место.

К.Т.: Лучше б не входили.

Г.У.: Как не войти? Это не зависит от нас. К сожалению, нашу страну по эффективности здравоохранения обогнали такие страны, как Белоруссия, Сербия и некоторые другие страны. Позади нас оказалась только одна страна – Бразилия. Если вы меня спросите, почему получился такой результат, то я вам отвечу.

Что значит оказаться лучшим в рейтинге по эффективности здравоохранения? Это значит за меньшие деньги добиться лучшего результата. Мы, конечно, очень мало тратим на систему здравоохранения.

К.Т.: Ну и результат.

Г.У.: По сравнению с нашими соседями, например. И результат у нас не ахти. Мы только что достигли 71 года с небольшим. Сейчас данные уточняются. И на самом деле это тот результат, который был… у нас ожидаемая продолжительность жизни в советские времена тоже была около 70 лет, в предперестроечные. А другие страны за это время, такие как Турция, новые страны Евросоюза – Чехия, Венгрия, Польша, Словакия – они нарастили свою ожидаемую продолжительность жизни почти до 75.

К.Т.: То есть у нас такое "Назад в будущее". Нам бы догнать самих себя тридцатилетней давности, получается.

Г.У.: Мы догнали, что тоже хорошо. И во многом это, конечно, результат предыдущих 8 лет, за исключением последних 3 лет. Я не перестану хвалить национальный проект "Здоровье", который реализовывался в нашей стране, начиная с 2005 года. И это был такой ренессанс в системе здравоохранения, когда одновременно, во-первых, что было важно? Вливались деньги в систему здравоохранения, были выделены приоритеты. Эти деньги направлялись на приоритетные точки, например, на обеспечение доступности первичного звена, то есть медицинской помощи, в поликлиниках. Затем лекарственное обеспечение значительно улучшилось в этот период. И, конечно, мы тогда получили результат. Но главное, наверное, было то, что первые лица государства лично следили за исполнением этого проекта. Собственно, и проект реализовывался по их инициативе.

К.Т.: Скажите, тот же "Блумберг" анализировал эффективность страны в целом, естественно. Не секрет, что от региона к региону у нас разница, наверное, есть. То есть де-юре мы все равны перед законом и перед Конституцией, дающей права на здоровье. А де-факто получается, что где родился…

Г.У.: Кому повезло, а кому, может быть, не очень. Могу сказать…

К.Т.: Я просто не договорил. Прошу прощения. Я хотел спросить: а есть ли анализ эффективности нашего здравоохранения в разбивке по регионам? Вот это было бы, наверное…

Г.У.: Да, такой анализ есть. И сегодня мы его озвучили. И могу ключевые моменты повторить.

К.Т.: Расскажите.

Г.У.: Во-первых, мы несколько модифицировали эту методику агентства "Блумберг". Но в ее основе то же самое – это результат, как ожидаемая продолжительность жизни. И второе – количество денег, которые мы вложили, в том числе для того, чтобы нивелировать влияние… Действительно у нас регионы Российской Федерации разные по уровню экономического развития. Мы еще взяли валовой региональный продукт на душу населения как одну из характеристик, которая характеризует вообще уровень жизни населения. И получили очень неожиданные результаты.

К.Т.: Так.

Г.У.: На самом деле то, что было ожидаемо. Кто вошел в десятку лучших? Несколько регионов Северо-Кавказского федерального округа. Из Южного федерального округа вошли два региона – Ставропольский край и республика Калмыкия. А то, что лично для меня было большой неожиданностью – в десятку лучших попала республика Мордовия и попала Кировская область. Вы знаете, если я могу Северо-Кавказскому и Южному регионам дать какое-то объяснение, например, жители северо-кавказских регионов ведут достаточно здоровый образ жизни. Посмотрите на их мужчин. Они не пьют, очень мало курят, подтянутые.

К.Т.: Ну и вообще кавказское долголетие.

Г.У.: Да, кавказское долголетие. Все-таки тепло. Ставропольский край – тоже, можно сказать, благоприятные экологические условия, условия жизни населения, нет таких морозов, нет слякоти, с которыми нам всем приходится сталкиваться. Но Мордовия и Кировская область – это было для меня действительно неожиданностью.

К.Т.: Края лагерей, народ закаленный, может быть.

Г.У.: На самом деле что такое эффективность здравоохранения? Как им за меньшие деньги удается добиться лучших результатов.

К.Т.: Я хотел спросить: от чего эта эффективность зависит? От количества денег или от умения ими распорядиться?

Г.У.: Для того, чтобы сделать следующий шаг, мы, получив такой неожиданный результат, решили все-таки проанализировать регионы. Мы взяли отдельный Приволжский федеральный округ как один федеральный округ. И проанализировали регионы Приволжского федерального округа. И что у нас получилось? Опять-таки, в трех лучших, естественно, оказались республика Мордовия, Кировская область и Саратовская область. Что у них получилось?

Расходы на государственную систему здравоохранения у них… кстати, я не упомянула… мы оцениваем только государственные расходы на систему здравоохранения из всех трех источников: небюджетные фонды, то есть система обязательного медицинского страхования, федеральные и региональные бюджеты. Причем, расходы – все данные сопоставимы, то есть они используются с коэффициентами соответствующей дифференциации, чтобы можно было сравнить регионы между собой.

И, вы знаете, мы посмотрели, что государственное финансирование в сопоставимых ценах у них на 14% ниже, а вот ожидаемая продолжительность жизни практически на 2 года выше. Смертность в трудоспособном возрасте населения на 14% ниже. Смертность от туберкулеза почти на 40% ниже, чем в трех худших регионах. Я уж не буду, позвольте, вам называть три худших региона, потому что не хочу их обидеть, хочу, чтобы у них был шанс все-таки подтянуться.

К.Т.: А они худшие почему? Потому что у них не хватает денег, или потому что у них, опять же, не хватает умения распорядиться?

Г.У.: Если три лучших за меньшие деньги смогли добиться лучших результатов…

К.Т.: Значит, не в деньгах счастье.

Эффективность здравоохранения - это две вещи: умение правильно расставить приоритеты и экономно расходовать деньги

Г.У.: Наверное, у них здравоохранение более эффективное. Давайте поговорим, а что такое эффективность здравоохранения. С моей точки зрения, эффективность – это две вещи: умение правильно расставить приоритеты. То есть если у тебя деньги ограничены, то можно их направить на стройки. И тем самым изъять собственно оказание медицинской помощи. А можно направить на оказание самого важного – это наличие врачей в первичном звене в поликлиниках, то на лекарство для населения. Это первое. То есть правильно расставить приоритеты. Второе – это экономно расходовать деньги. Что значит экономно расходовать деньги?

Не секрет. Это достаточно часто и раньше звучало, и сейчас звучит в устах Общероссийского народного фронта, что многие закупки в нашей стране делаются… закупки лекарств, расходных материалов за государственные деньги отличаются в одних и тех же препаратах, одних и тех же расходных материалах отличаются в разных регионах иногда в разы, иногда на 30-40%. Исходя из этого, я думаю, что, грубо говоря, эти регионы… Я не знаю, что происходит в худших регионах, но я точно могу сказать, что в этих регионах, скорее всего, первое – деньги тратятся на самое важное, самое главное, а второе – они все доходят до пациента.

К.Т.: Воруют меньше.

Г.У.: Можно и так сказать. Я думаю, что именно в этом суть и есть.

К.Т.: Если все-таки вернуться к деньгам, потому что очень часто кивают на то, что денег нет, денег нет, и происходят такие странные вещи. Потому что центр вроде как все больше полномочий отдает региону, говорит: все у регионов, все полномочия у них. То есть центр добрый, регионы злые. Регионы говорят: мы хорошие, но у нас нет денег, потому что какой-то другой центр, видимо, злой уже, их не дает. Соответственно, злыми становятся регионы. В этом споре что первично – яйцо или курица, регионы или центр, кто вообще отвечает и должен был бы отвечать за здравоохранение в стране?

Г.У.: В целом, конечно, за здравоохранение отвечает Федеральное министерство здравоохранения. Оно определяет политику. А что значит определять политику? Фактически стратегию, как из точки А попасть в точку B. Для справки, у нас сегодня интегральная точка – это 71 год, а мы должны попасть по указу президента и по тому, что утверждено постановлением правительства в программе развития здравоохранения в точку B, которая именуется 74 года. И для того, чтобы сделать это, необходимо написать программу действий. Мы говорим об управлении. Чему мы будем учить вот эти два дня на конференции наших организаторов здравоохранения? Тому, как эффективно управлять. Кроме того, что написать программу действий, которой, к сожалению, у нас нет, нам необходимо прописать ресурсы, которые нужны – кадровые, материально-технические и финансовые.

К.Т.: И потом их еще где-то взять.

Г.У.: Да, потом их где-то взять. А если одного из этих компонентов не хватает, мы называем уже тоже не совсем эффективным управлением. Поэтому здесь я могу сказать, что регионы, с одной стороны, правы, что у них недостаточно ресурсов, для того чтобы выполнить эти цели. Но, с другой стороны, здесь надо отдать должное: они тоже могут и должны, глядя на лучшие регионы в части эффективности, разумным образом. И это тоже правда.

К.Т.: Знаете, мы буквально несколько дней назад в этой же студии говорили о дорогах. Тема вечная и классическая. И, условно говоря, в области X есть деньги, в области Y денег нет. И поэтому область X поверх нового асфальта кладет еще слой за слоем, чтобы освоить бюджет, а в области Y дорог вообще просто уже не остается. И возникает резонный вопрос: а не стоит ли распределять дорожные деньги не исходя из доходов региона, а исходя из потребностей региона? Со здравоохранением насколько эта аналогия уместна? Может быть, как-то это все грамотно переливать туда, где не хватает, из тех мест, где относительный избыток?

Г.У.: Я думаю, что у нас относительного избытка нет.

К.Т.: Я неслучайно сказал "относительный избыток".

Г.У.: Мы в целом, я считаю, что наша система здравоохранения существенно недофинансирована. Мы тратим на государственную систему здравоохранения от валового внутреннего продукта страны в целом. Для справки, те же новые страны Евросоюза, например, Турция, тратят в 1.5 раза больше. Естественно, и результат у них другой. Говоря об эффективности, хочу подчеркнуть: те регионы, которые я назвала – да, они гораздо более эффективно тратят свои деньги, которые предназначены на здравоохранение. Но максимальный результат, которого они могут добиться – это продолжительность жизни максимум 72 года. А у нас цель стоит 74. И для того, чтобы достичь этой цели 74 года, нам, конечно…

К.Т.: То есть нужно какое-то качественное изменение количества ресурсов.

Г.У.: При условии эффективной траты. Но говоря о системе перераспределения, она сегодня существует, для того чтобы выровнять регионы. То есть богатые регионы – у них больший взнос. И, например, средства обязательного медицинского страхования перераспределяются на федеральном уровне.

К.Т.: Когда вы говорите об эффективности, вы имеете в виду одну эффективность. А у нас очень часто, когда говорят об эффективности здравоохранения, имеют в виду окупаемость, то есть хотят, чтобы поликлиника была окупаема, как бензоколонка. Что с этим делать?

Г.У.: Это большая беда. На самом деле это большая беда. И то, что сегодня это происходит и с системой обязательного медицинского страхования, абсолютно неверный тезис, что поликлиника и больница должны зарабатывать. Другими словами, они должны зарабатывать на больных. То есть тезис по-другому можно сформулировать: чем больше больных, тем больше поликлиника или больница заработает. А на самом деле тезис должен быть другой: финансирование должно быть ясным, понятным, четким и простым, бюджетным. То есть есть бюджет, который посчитан исходя из, может быть, потребностей населения, с учетом имеющихся денежных средств, но не должно быть никаких "они должны зарабатывать". Для того, чтобы обеспечить определенное число кадров, лекарственное обеспечение, чтобы пролечить определенное число больных. И этот бюджет должен выделяться. Никаких зарабатываний не должно быть. Иначе получается.

К.Т.: Ну да. То есть такое ощущение, что рынок пустили туда, куда его пускать не следовало бы.

Г.У.: Я думаю, что рынок в здравоохранении – это не совсем правильный тезис, который мы должны… Все-таки здравоохранение не регулируется рыночными отношениями. Поэтому я думаю, что только элементы рыночных отношений, такие как конкуренция…

К.Т.: И то очень осторожно.

Г.У.: Да, и то очень осторожно. Можно внедрять в системе здравоохранения. Конкуренция за качество медицинской помощи, рейтинги. Вот такие показатели.

К.Т.: Ну что же, у нас сейчас небольшой перерыв на короткий выпуск новостей, а после этого вернемся к разговору о проблемах российского здравоохранения.

НОВОСТИ

К.Т.: И мы продолжаем после выпуска новостей. Я напомню, что сегодня наш гость – Гузель Улумбекова, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением, эксперт рабочей группы Общенародного российского фронта "Социальная справедливость". Говорим, собственно, о балансе между рынком и нерынком здравоохранения. И снова про деньги. Уже вторую неделю, если я не ошибаюсь, обсуждается, причем, на уровне законодателей, перспектива отказаться от ОМС и перейти к централизованному бюджетному финансированию. Как вам кажется? Дело, нет?

Г.У.: Вы знаете, Константин Олегович, я бы стопроцентно поддержала это предложение. Лично я всегда выступаю за это предложение. Почему? Потому что государственная система финансирования здравоохранения должна быть ясной и понятной. А сегодня она у нас запутанная, в том числе благодаря наличию вот этих страховых фондов, территориальных фондов обязательного медицинского страхования (это государственные фонды), деньги из которых переходят почему-то в частные страховые медицинские организации.

К.Т.: Какая-то система крайне усложненная.

Г.У.: Запутанными путями приходит для оплаты медицинской помощи в учреждения. И это сложно. А бюджетное финансирование – ясная и простая система. При этом никаких дополнительных ценностей система обязательного медицинского страхования в систему российского здравоохранения не привносит. Наоборот, она запутывает процесс дохождения денежных средств.

К.Т.: И, потом, на эти деньги существуют и все, кто ее обслуживают, немедицинские составляющие.

Г.У.: Чуть лишнего тратится. Примерно, если мы устраним частные страховые медицинские организации из системы доведения ­денежных средств до лечебных учреждений, мы сэкономим где-то от 16 до 20 млрд рублей. Это тоже деньги.

К.Т.: Ничего себе. А в процентах сколько?

Г.У.: В процентах это 2.5% от общего финансирования здравоохранения. Не так уж много, но тем не менее деньги, которых сегодня серьезно не хватает. Для справки, на все бесплатное лекарственное обеспечение населения по рецепту врача мы платим около 150 млрд рублей. 20 млрд считайте…

К.Т.: Вполне погоду бы сделали.

Г.У.: Погоду бы сделали. Но есть и другие резервы повышения эффективности.

К.Т.: А что сейчас происходит с оплатой труда врачей? Потому что какие-то цифры, сводящие с ума. Потому что, с одной стороны, бодрые рапорты о том, что вот мы исполняемые майские указы, средняя температура по госпиталю, а с другой стороны – какие-то миллионные зарплаты главврачей, а остальные работают на восьми ставках, что называется.

Г.У.: Один из самых труднейших вопросов здравоохранения. Если вы помните, состоялось заседание, на котором обсуждался вопрос об исполнении майских указов президента.

К.Т.: Там бодренько все было, кстати.

Для того чтобы пришли новые кадры в медицинскую отрасль, нужен фонд оплаты труда дополнительных кадров 

Г.У.: Не совсем. Вы обратите внимание, что все-таки президент Владимир Путин сказал, что, вы знаете, сделайте мне предложение. Первое, он не снимает майские указы. То есть он не снимает с повестки дня повышение оплаты труда медицинских работников и других бюджетных работников. А второе он сказал: сделайте мне предложение по ликвидации дефицита кадров. То есть ясно и четко произошел посыл к министерству здравоохранения и к правительству предложение по повышению численности медицинских кадров, с которыми существенный дефицит.

И как решить эту проблему без дополнительных денежных средств, лично я с трудом представляю. Потому что для того, чтобы пришли новые кадры в отрасль, нужен фонд оплаты труда дополнительных кадров.

К.Т.: Что естественно.

Г.У.: Но вы правы. Частично, примерно порядок 20 млрд рублей, примерно столько же, сколько мы можем сэкономить на ликвидации так называемой системы страхования, мы можем сэкономить на балансировке зарплат руководителей и обычных врачей. Действительно, в некоторых регионах она зашкаливает. И очень хорошо, что Народный фронт установил за этим народный контроль. Правильно?

К.Т.: Правильно.

Г.У.: Но вообще-то проблема решается достаточно просто. Если б был приказ Минздрава или, например, постановление правительства, которое говорит о том, что зарплата руководителя отличается не более, чем в три или в четыре раза по отношению…

К.Т.: Потом, я не очень понимаю. Если мы говорим о государственной системе, почему нет какой-то единой простой и понятной тарифной сетки?

Г.У.: От тарифной сетки мы уже отошли немножко все-таки. Но, тем не менее, базовые оклады должны регулироваться.

К.Т.: И они должны, как мне кажется, все-таки соотноситься друг с другом от региона к региону.

Г.У.: Правда, я поправлюсь. Приказ такой существует. Но он появился очень поздно о соотношении зарплат руководителей и медицинских работников. Он появился поздно. И для многих приказы Минздрава – не указ. Каждый регион решает…

К.Т.: Как так?

Г.У.: Приказы Минздрава для большинства субъектов Российской Федерации формально носят рекомендательный характер. В основном для них постановление правительства – это главный руководящий документ. А то, что касается… Вы задали вопрос, который касается заработных плат, то на самом деле сейчас я вам приведу цифру. Зарплата молодого врача, базовая ставка не превышает 7000 рублей в месяц.

К.Т.: 7000.

Г.У.: Вы понимаете, мотивирует это…

К.Т.: Стоит 7 лет учиться, чтобы потом получать 7000 рублей в месяц.

Г.У.: Я поправлю – уже 6 лет. У нас с этого года, к сожалению, отменяется интернатура, это так называемый дополнительный год обучения в интернатуре, который был обязательным.

К.Т.: Лучше бы учили, как прожить на 7000 рублей еще заодно.

Врачу, чтобы заработать, приходится брать полторы, а то и две ставки. И это неуважение общества

Г.У.: Да. И, как вы понимаете, это не мотивирует молодые кадры приходить в отрасль. Это главная причина дефицита. Ее три. Это низкие заработные платы, это огромные перегрузки. Врачу, чтобы заработать, приходится работать на 1.5, иногда и на 2 ставки. И это неуважение общества. Вот эти три главные причины, которые лежат в основе дефицита.

К.Т.: Насчет неуважения я, может быть, и поспорил бы с вами. Потому что…

Г.У.: Вы лично, наверное, уважаете. Я тоже очень уважаю своих коллег. Я даже им книгу свою посвятила. И буду стараться всегда бороться за увеличение оплаты труда. Но на самом деле сегодня отношения пациентов и обычных практикующих врачей сделали…

К.Т.: Это другой вопрос. Потому что, конечно, когда ты сталкиваешься и с формальным подходом в поликлинике, и с тем, что врач, который на этих трех ставках одновременно работает, может быть, он не будет так любезен. И его можно понять, потому что у него сил нету.

Г.У.: У него и сил нет. Даже чтобы привлечь к проблеме, вы знаете, даже в Нижнем Новгороде в прессе прошло сообщение, была голодовка врача, заведующего отделения.

К.Т.: Да не раз. Мы освещаем это регулярно.

Г.У.: Я поэтому очень серьезно думаю: а как же выполнить это поручение президента с предложением о ликвидации дефицита кадров. Да, конечно, однозначно надо повышать эффективность. И я вернусь к этому вопросу, как это сделать. То есть внутри отрасли можно найти дополнительные средства. Общий масштаб экономии внутриотраслевой, которая может пойти на привлечение дополнительных кадров, составляет примерно 250 млрд рублей. Но это при совершенно жестком эффективном управлении.

К.Т.: А на чем можно сэкономить?

Г.У.: Давайте я перечислю. Две причины мы с вами назвали. Первая – это балансировка зарплат руководителей и обычных врачей. Второе – это ликвидация так называемых ненужных посредников доведения денежных средств так называемой страховой медицины и переход на бюджетную модель. Но это тоже не по мановению палочки случится.

К.Т.: Потому что там же еще и неизвестно, чьи интересы существуют.

Г.У.: Да. И кто будет лоббировать обратный ход событий. Третье – это закупки лекарственных средств и закупки расходных материалов. Все вместе – это где-то примерно у нас с вами 350 млрд рублей. Если мы на этом можем сэкономить примерно 20%, то еще какая-то сумма у нас с вами наберется – 60 млрд рублей. Так потихонечку можно набрать… Я, наверное, погорячилась, сказав 250 млрд рублей. Но, наверное, 200 млрд мы наберем. Это 7-8% дополнительных средств. Они тоже могли бы пойти на заработную плату вновь привлеченных медицинских работников. И частично на дополнительное лекарственное обеспечение. А это самые важные статьи расходов в системе здравоохранения.

К.Т.: Вы так просто и понятно все объясняете. Мне непонятно, почему это непонятно тем, кто принимает решения.

Г.У.: Вы знаете, учиться надо. Я так скажу. Главное – это надо учиться. Поэтому я и провожу…

К.Т.: Кто должен этим всем заняться? Это должен Минздрав или это должен снова президент стукнуть кулаком по столу и отправить доктора к докторам? Как?

Я очень рекомендую Минздраву вообще отойти от практики хвалебных отчетов и перейти к серьезному решению проблем

Г.У.: Вы знаете, я была на последнем совещании в Йошкар-Оле, которое проводил Народный фронт, и я очень четко услышала посыл президента, и на открытой линии он ясно и четко сказал: ставьте проблемы и давайте предложения. И, конечно, эти предложения по повышению эффективности должны исходить от министерства здравоохранения. И мы как представители общества организаторов здравоохранения, конечно, должны Минздраву подсказывать, рекомендовать эти решения. Ведь я очень серьезно рекомендую Минздраву вообще отойти от практики хвалебных отчетов, которые, к сожалению, прозвучали на коллегии и перейти к серьезному решению проблем, как совершенно справедливо четко и ясно обозначил президент.

К.Т.: Да. Потому что ощущение, знаете, как в школе часто говорят, что учат не знаниям, а учат, как сдавать ЕГЭ. У меня ощущение, что вся реформа идет для того, чтобы отчитаться, а не для того, чтобы произвести реформу.

Г.У.: Наша задача на этой конференции, которая сегодня проходит и еще два дня будет идти – как раз для того, чтобы собраться с ключевыми организаторами здравоохранения из всех уголков России и обсудить предложения. Проблемы мы все хорошо знаем, их в очередной раз с вами здесь озвучили. Предложения, как решать ту или иную проблему в нынешней ситуации ограниченных ресурсов. А для этого нужно общаться, нужны площадки. И это одна из наших площадок. Плюс надо делиться опытом.

К.Т.: Будем надеяться, что ваше предложение вы еще и сможете передать, куда следует. А раз, где следует, обещали следить за этим, то, может быть, и хоть какой-то результат произойдет.

Г.У.: Будем стараться.

К.Т.: Спасибо. Гузель Улумбекова, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением, эксперт рабочей группы Общероссийского народного фронта "Социальная справедливость", доктор медицинских наук. А мы на этом заканчиваем не только выпуск, но и сезон программы "Де-факто". Мы уходим на каникулы, увидимся с вами в конце лета – начале осени, если, конечно, не произойдет чего-либо экстраординарного. Тогда, конечно, выйдем экстренно в эфир, будем с экспертами обсуждать. Но будем надеяться, что этого не произойдет. Хорошего всем лета, не болейте. Увидимся. Счастливо.