Коронавирус. Главное

© Андрей Мигелев / Фотобанк Лори
Гости
Михаил Каган
ведущий научный редактор vrachu.ru, заслуженный врач РФ
Кирилл Серенко
руководитель группы клиник «Семейная», врач, кандидат медицинских наук

Иван Князев: В эфире «ОТРажение», мы продолжаем. Оксана Галькевич с вами...

Оксана Галькевич: ...и Иван Князев.

Вы знаете, вот этот весь околопандемийный новояз активно у нас проникает в речевой обиход, QR-кода́, я вот буквально на днях такое услышала, жизнь у нас такая, видимо, QR-кода́, без никуда сегодня никуда. Но на самом деле правильно все-таки, наверное, говорить QR-коды...

Иван Князев: QR-коды, да.

Оксана Галькевич: Аллилуйя, что называется: есть новость для тех, кто еще не вакцинировался, но уже, например, переболел.

Иван Князев: Появилась информация о том, что в правительстве обсуждают возможность выдачи QR-кодов тем, у кого высокий уровень антител. Это довольно частый вопрос в том числе от наших телезрителей, а что вот мне делать, уровень высокий, нужно ли мне прививаться.

Оксана Галькевич: Обсуждение закона о введении QR-кодов, соответственно, перенесли на начало декабря, я думаю, что вы уже об этом тоже слышали. Возможно, к этому времени у правительства появится некая четкая позиция по кодам для носителей высоких титров антител. Следите просто, да, за этой информацией, если вам это важно.

Иван Князев: Обсудим эти и другие новости вместе с нашими экспертами, но вначале вот еще что. У нас в России новый максимум смертей от коронавируса, 1 251 человек умерли за сутки. Лидеры по количеству смертей Москва, 94 человека, Петербург, 79, Краснодарский край, 65. И 37 374 вообще новых случая у нас за сутки.

Оксана Галькевич: Кирилл Серенко, руководитель группы клиник «Семейная», кандидат медицинских наук, у нас сейчас на связи. Здравствуйте, Кирилл Александрович.

Иван Князев: Приветствуем вас.

Кирилл Серенко: Здравствуйте, друзья.

Иван Князев: Кирилл Александрович, вот в вашей клинике вы, наверное, тоже постоянно с этим сталкиваетесь, и мы постоянно в SMS все это дело читаем, видим, – когда нельзя делать прививку? Вот список сейчас медотвода достаточно сильно сокращен. Вот вы сейчас тоже на ваших экранах, уважаемые телезрители, сможете увидеть, что можно делать и что нельзя. Давайте еще раз пройдемся по этому списку. Какими вакцинами нельзя прививаться в каких случаях вот вообще, для всех вакцин?

Кирилл Серенко: Я думаю, что в любом случае вопрос вакцинации решается только на приеме у доктора. Когда пациент пришел к врачу, врач может решить, имеет смысл ему делать сейчас вакцинацию или ее стоит отложить. По телевизору, безусловно, такие рекомендации давать, я думаю, излишне, поскольку мы можем ввести в заблуждение наших зрителей, наших пациентов...

Иван Князев: Ну вот гиперчувствительность к вакцине сразу для всех вакцин.

Кирилл Серенко: И конечно же, в данном случае ответственность при рекомендации должна лежать на враче, то есть только врач может оценить, насколько пациенту может быть показана вакцинация. Как вы уже правильно заметили, отводов для вакцинации существует очень-очень мало, их количество очень ограничено, поводы определяются на приеме. И чаще всего это действительно какие-то угрожающие состояния, при которых может не проводиться не только вакцинация от новой коронавирусной инфекции, но и от ряда других заболеваний. То есть если говорить о медотводах, то здесь чаще всего какие-то сложные аллергические реакции в анамнезе на вакцинацию, имеющие место. Однако же в любом случае это оценивает только врач.

Иван Князев: Ну, для врачей же это сложно, когда список так вот сокращают, это лишняя работа врачам, лишняя ответственность для врачей. Было бы, наверное, мне кажется, вам проще, если бы список был больше и было бы понятно: так, все, прививку нельзя. А так на свой страх и риск.

Кирилл Серенко: Я думаю, что и да и нет. Дело в том, что мы столкнулись с очень серьезным заболеванием, которое способно поразить если не все человечество, то бо́льшую его часть, парализовать систему здравоохранения. Поэтому чем большего охвата прививками мы добьемся, тем будет лучше для всех, для тех, кто уже переболел, у кого все-таки риск повторного заболевания сохраняется, мы знаем, что он минимален, для тех, кто еще не болел и по какой-то причине еще не вакцинировался.

Если мы, так сказать, постараемся расширить охват прививками, то мы не только поможем этим людям, но и сможем помочь многим другим, по которым сейчас система здравоохранения может просто элементарно не справляться, что мы видели в 2020 году, сейчас уже это в меньшей степени, когда был элементарный дефицит коек и были проблемы с оказанием плановой помощи. Поэтому здесь и да и нет. С одной стороны, действительно, информации пока не очень много накоплено, к сожалению, об эффективности вакцины... Неправильно выразился: не об эффективности вакцины, а о тех последствиях, которые может повлечь за собой вакцинация.

Оксана Галькевич: Да. Кирилл Александрович, вы знаете, вот вы сказали о том, что в принципе список противопоказаний достаточно узок, но так ли это? Когда мы говорим о неких аллергических реакциях, у нас, знаете, с кем ни поговори, у нас через одного человек аллергик, причем у всех разные, так скажем, проявления аллергии: у кого-то пищевая аллергия, кто-то на орехи реагирует, кто-то на какие-то лекарственные препараты конкретные... Причем зачастую аллергик знает, на что он реагирует. А рекомендации к противопоказаниям на вакцинацию прописаны весьма общо.

Почему вот так? Тогда получается, понимаете, может быть, у человека и нет противопоказаний, потому что он, не знаю, потеря дыхания, затрудненное дыхание на орехи на какие-то, на мед или еще на что-то, и это не имеет никакого отношения к ингредиентам вакцины «Спутник V», «Спутник Лайт», «КовиВак» или еще...

Иван Князев: А он пришел и говорит: «У меня аллергия».

Оксана Галькевич: А все равно, понимаете, врач ему скажет: «Аллергия есть?» – «Есть». – «Ну все, вы знаете, я на себя ответственность брать не буду, вы сами, хотите решайте, хотите не решайте, ваше дело». И человек так: «Ну, наверное, не надо».

Кирилл Серенко: К сожалению, если говорить об общем уровне, то чаще всего врачи у нас действительно склонны перестраховываться. И в том случае, если есть хоть какое-то подозрение на неблагоприятный исход, ну так уж повелось, может быть, еще вследствие более пристального внимания к врачебным делам в последнее время, может быть, в силу каких-то иных причин, более, так сказать, исторически связанных, получается, что врачи действительно склонны перестраховываться. Насколько это хорошо или плохо, сказать достаточно сложно. Может быть, в отношении какого-то конкретного пациент это может быть и неплохо, но в отношении всей популяции...

Аллергиков действительно очень большой процент в популяции. Если, скажем, 10% мы дадим медотвод по аллергии, из-за того, что в анамнезе были какие-то аллергические реакции, скажем, поллиноз, который не имеет практически никакого отношения к тем вакцинам, которые предполагается вводить пациенту, то мы очень резко снизим охват вакцинации, что может негативно отразиться как на самих людях, которые столкнутся с этим заболеванием, так и опять-таки на системе здравоохранения, и косвенным образом это ударит вообще, в принципе по всему обществу.

Поэтому здесь, с одной стороны, да, врачи напуганы, особенно напуганы в последнее время из-за достаточно большого количества дел против врачей возбуждаемых, с другой стороны, действительно это может быть оправдано, поскольку информации пока не очень много по вакцинам, которые мы используем. Напомню, что опыт у нас ограничивается фактически годом, но за этот год мы видим результаты вакцинации в странах, которые обладают достаточно высоким покрытием вакцинацией, где мы видим, что люди практически, где летальные исходы сейчас сведены к минимуму, вот. Однако традиционно в России почему-то люди с опаской относятся ко всему новому, исходящему от врачей, от властей, достаточно сложно это объяснить...

Иван Князев: Ну да, есть такое.

Оксана Галькевич: Кирилл Александрович, мы всегда повторяем нашим зрителям, что, друзья, у нас единственный, наверное, прямой эфир вообще на телевидении на нашем российском, когда вы можете позвонить нам или написать, задать свой вопрос, не просто там с кем-то поделиться, а именно со специалистом его обсудить...

Иван Князев: Фактически проконсультироваться.

Оксана Галькевич: Насколько это возможно, да. Давайте послушаем Наталью из Костромской области. Наталья, здравствуйте. Диагнозов в прямом эфире не ставим, но тем не менее что-то спросить можно.

Иван Князев: Приветствуем вас.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотела задать вопрос. Вот первую прививку делали «Спутник V», на первую прививку был отек Квинке. Что делать дальше?

Оксана Галькевич: Что делать дальше. Так, да, Кирилл Александрович, что делать дальше, когда вот такая острая реакция, причем опасная для жизни пациента, здоровья пациента после первого компонента?

Кирилл Серенко: Алгоритм здесь один для всех, неважно, была реакция или не была реакция, мы идем на повторный прием для повторной вакцинации. Во время повторного приема предвакцинального доктор оценивает риски и, соответственно, либо позволяет вакцинироваться, либо говорит, что в данном случае вакцинация противопоказана или должна быть отложена. Полагаю, что в данном случае все-таки доктор предложит либо отложить вакцинацию, либо ее в принципе отменить, либо заменить на какие-то другие препараты, мне очень сложно сказать, как доктор решит.

Самому пациенту, полагаю, в данном случае принимать решение, еще раз, не нужно, просто необходимо прийти к доктору и снабдить его всей необходимой информацией, сообщить о том, как вы прореагировали на первую вакцинацию, дальше уже доктор решит, что в данном случае будет лучше всего. Полагаю, что, скорее всего, вторую вакцинацию, повторную вакцинацию этим препаратом он не одобрит.

Иван Князев: «Можно ли прививаться при тромбоцитозе, количество в крови выше тысячи?» – из Ленинградской области вопрос.

Кирилл Серенко: Здесь надо опять-таки оценивать всю полноту картины, которую можно оценить только на приеме, в результате чего произошел этот тромбоцитоз. Причины возможны на самом деле совершенно разные, сейчас озвучивать тоже не хочется, это может быть просто элементарная ошибка лаборатории. Поэтому в случае, если пациент относительно здоров, себя чувствует благополучно, в анамнезе каких-то хронических заболеваний серьезных у него нет, то я полагаю, что это на усмотрение доктора, направляющего на вакцинацию. Но риски в данном случае будут минимальны.

Оксана Галькевич: У нас есть еще один звонок, из Москвы Елена, наша зрительница. Здравствуйте.

Зритель: Да, здравствуйте.

Я хотела бы задать такой вопрос. Мы сделали вакциной «Спутник V» вакцинацию еще в мае, я, дочь и зять, мы уже все взрослые, конечно. Перенесли все ее с температурой достаточно тяжело. Зять, у него было только повышение температуры, у меня было тоже, за 38 пошло, я ночью даже в обморок дважды упала, но это ладно.

Дочь перенесла тяжелее всех, потому что у нее к температуре 38,4 еще добавилась рвота. После первой прививки сильная рвота, после второй просто ее три часа выворачивало наизнанку, ни «Церукал», ничто ей не помогало от этой рвоты, такая была реакция. После этого она почувствовала симптоматику неприятную в желудке, обследование показало, что у нее появилась грыжа пищеводного отверстия диафрагмы, хотя до этого был только рефлюкс-эзофагит, ставили, такого не было.

То есть мы хотели бы привиться, мы за прививку, но даже вот я не представляю мое состояние, как я переносила ее тяжело, до обморока, как это повторять каждые полгода, а как вот ей с такой рвотой? Хотя я понимаю, что пойдешь на прием к врачу, ни один врач с этим не даст медотвод, потому что вроде как бы угрожающего жизни ничего нет, но с грыжей пищеводного отверстия...

Иван Князев: Мало приятного, конечно, когда тебя рвет постоянно...

Зритель: Тяжело просто.

Иван Князев: Да, спасибо, спасибо вам большое.

Оксана Галькевич: Тяжелая на самом деле такая ситуация, тяжело вы перенесли. Но тем не менее, Елена, а как вы сами себе на этот вопрос отвечаете? Ведь реакция на вакцину говорит о том, что в случае встречи с вирусом реакция может быть еще суровее. Елена, вы с нами еще?

Зритель: Да, с вами, с вами. Потому что ведь пожилые люди переносят вакцину легче, а болеют тяжелее, то есть это тоже вопрос спорный. Вот сколько знаю пожилых людей в возрасте, они все перенесли достаточно легко, а молодые переносят вакцинацию более с температурой. Да, хочу еще добавить, что у дочери антитела, я не сдавала, зять сдавал, были очень высокие, и до сих пор еще, вот прошло полгода, они держатся на хорошем уровне. То есть она выработала хорошие антитела...

Иван Князев: Да, спасибо, понятно. Мы вроде тоже не старые...

Оксана Галькевич: Как раз первая...

Иван Князев: Кирилл Александрович, как прокомментируете?

Оксана Галькевич: Кирилл Александрович, да, как? Вот такая острая ответная реакция на первый компонент вакцины. Понятно, что люди десять раз подумают, а дальше-то вообще как быть с ревакцинацией, с продолжением всей этой истории.

Кирилл Серенко: Смотрите, в медицине есть одно главное правило, которому врачи стараются следовать. Это правило гласит, что лечение не должно быть тяжелее, переноситься тяжелее, чем само заболевание. Однако, когда мы говорим о вакцинации в отношении социально значимых заболеваний инфекционных, то здесь мы должны отталкиваться не только от того эффекта, который вакцинация производит непосредственно на этого человека, на вакцинированного, но мы рассчитываем все-таки на некий популяционный эффект от максимального количества привитых людей.

Соответственно, чем выше это покрытие вакцинацией будет, тем выше будет вероятность того, что система здравоохранения будет справляться с теми задачами, которые перед ней стоят. Поэтому в данном случае может быть некоторое расширение этого понятия. Да, зачастую действительно, я могу сказать по себе, что я вот, например, вакцинацию тоже перенес гораздо тяжелее, нежели чем само заболевание новой коронавирусной инфекцией, но все же я считаю, что несмотря на это...

Иван Князев: ...лучше с прививкой, чем потом в «красной зоне» в ковидном госпитале.

Кирилл Серенко: ...если это не связано, конечно, с непосредственной угрозой для жизни, если мы это можем перенести или мы можем, так сказать, запастись какими-то симптоматическими препаратами, препаратами, воздействующими на патогенетические аспекты, приводящие к данным неприятным явлениям, то лучше все же, наверное, вакцинироваться. Но, повторюсь, в любом случае оценивает это врач, так сказать, даже интенсивность тех неприятных проявлений, которые могут возникнуть, она тоже может быть разная, и переносимость этих неприятных явлений. Да, кто-то там с температурой 38 в принципе достаточно может себя неплохо чувствовать, кто-то с температурой 37,2 уже переносит очень-очень плохо. Поэтому здесь надо тоже все достаточно индивидуально рассматривать.

Иван Князев: Спасибо вам большое. Кирилл Серенко, руководитель группы клиник «Семейная», кандидат медицинских наук, был с нами на связи.

Огромное количество вопросов от наших телезрителей. Из Краснодарского края: «Больше 20 лет аллергия на белок пищевой, как быть? На данный момент врач поставила фарингит». Татарстан: «Спросите у доктора, у меня блокада пучка Гиса и аллергия на антибиотики, можно ли мне вакцинироваться». Ну, спросим и это в том числе у нашего следующего эксперта.

Оксана Галькевич: Хорошо, что мы не можем ответить на эти вопросы, знаете, нам нет такого доверия, как нашим экспертам в прямом эфире. Ведущий научный редактор сервиса vrachu.ru, заслуженный врач России Михаил Каган. Михаил Юдович, здравствуйте.

Михаил Каган: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Михаил Юдович, вы знаете, вот здесь такие вопросы от зрителей, несколько, прямо подборочка у меня на SMS-портале. Пишут, что вот, допустим: «Я сделал прививку, но псориаз обострился». Или Нижегородская область спрашивает: «Почему прививка действует на больные места?» То есть люди какую-то связь такую выстраивают, что вот сделал прививку и какие-то хронические, может быть, проблемы где-то обострились, где-то напомнили о себе. Это действительно так, или это все наша мнительность какая-то?

Михаил Каган: Я думаю, что в большей степени это мнительность, таких данных нет. Вы знаете, вот все профессиональные ассоциации медицинские, европейские и мировые, они выпускают пресс-релизы, то есть выпускают определенные заключения по показаниям, противопоказаниям по вакцинации при их заболеваниях. Скажем, есть такое резюме, согласительное решение Ассоциации ревматологов, Ассоциации аллергологов, скажем, американских и европейских, у Ассоциации нефрологов, и как бы вот это все, надо ориентироваться на то, что они говорят. Большинству пациентов с хроническими болезнями, наоборот, показана вакцинация, а не противопоказана, как думают многие люди.

Иван Князев: Послушаем Людмилу из Пермского края. Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Людмила.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

У меня такой к вам вопрос. Мне 71 год, я переболела в легкой форме COVID. Записалась на прививку, пошла уже еще, заполнила документы, пошла в прививочный. Мне медсестра вышла и сказала: «Вам не положено, вам эндокринолог запретила, у вас аутоиммунная система». Что вы мне на это скажете? Что за система такая? Почему мне нельзя?

Оксана Галькевич: Вот так.

Зритель: Никто не объяснил.

Оксана Галькевич: Давайте выслушаем Михаила Юдовича. Что скажете? Вы слышали, да, вопрос нашей зрительницы?

Михаил Каган: Да. Вы знаете, вопрос этот о вакцинации людей с аутоиммунными заболеваниями, возник не только сейчас, он существовал всегда и в отношении, скажем, вакцинации от гриппа. В том числе это касается и людей с пересаженными органами, с трансплантированными органами, которые получают иммуносупрессию. И здесь тоже выработана давно определенная позиция: эти люди нуждаются в вакцинации, если у них сейчас нет явно выраженного обострения и если они не получают сейчас какую-то дозу препаратов, влияющих на иммунитет, для лечения своей болезни, потому что аутоиммунные болезни зачастую лечатся иммуносупрессивными препаратами и может не быть эффекта от вакцины. Поэтому здесь какая-то самодеятельность, она почему-то вот при нынешней ситуации с COVID стала очень сильна среди врачей.

Здесь, понимаете, врачи почему-то решают не брать на себя ответственность о вакцинации, как бы возникла такая парадоксальная ситуация, что врач не отвечает, если больной заболеет COVID и с ним что-то потом плохое случится, а вот если вдруг будет реакция на прививку, что встречается намного реже и намного безопаснее, тогда, если он допустил своего пациента до вакцинации, врач опасается, что к нему будут определенные претензии. И вот это заставляет врачей давать какие-то рекомендации, которые не соответствуют общепринятым подходам. Но надо с этим, в общем-то, что-то делать, предпринимать, мне кажется, на уровне Минздрава какие-то распоряжения, чтобы этого не было, потому что это довольно широко распространено.

Иван Князев: Поэтому мы медотвод-то и обсуждаем.

Оксана Галькевич: Да. Но ведь это еще знаете, с чем связано? Ну действительно, с большой нагрузкой на врачей, с большой их ответственностью, может быть, еще и с образовательным каким-то не вообще уровнем, а именно в рамках этой пандемии? Все-таки заболевание новое, понимаете, постоянно обновляется информация, может быть, люди просто на своих местах, работая с такой бешеной нагрузкой, не поспевают за какими-то новыми вводными. И вообще, кстати, есть ли они от Минздрава, как действовать? Потому что на войне, что называется, как на войне, должен быть определенный устав действий. Он у врача есть сейчас?

Михаил Каган: Вот, вы знаете, вы совершенно правы в том плане, что вы говорите, что многие специалисты в своей области, врачи, могут достаточно слабо разбираться в вакцинопрофилактике. Так оно и есть. У нас, к сожалению, такой уровень образования врачей, и какой-нибудь хирург, скажем, который делает уникальные операции, он может слабо разбираться в вакцинопрофилактике и давать совершенно неправильные рекомендации своим пациентам. И здесь все-таки мы должны понимать, что у нас у каждого из врачей есть лицензия на определенный вид деятельности.

Поэтому, с моей точки зрения, было бы хорошо, чтобы именно медотводы от прививки от COVID давались бы какими-то комиссиями, куда входил бы иммунолог. Иммунолог все-таки есть почти в каждой поликлинике, ну в крупных городах как минимум, чтобы это не было личной ответственностью конкретного врача, специалиста, занимающегося совсем другой областью медицины. В этом случае, мне кажется, всех ситуаций таких вот было бы намного меньше. Во-первых, врачи бы делили свою ответственность со специалистами в вакцинологии, именно с иммунологами... То есть это всегда должен быть какой-то эксклюзивный случай, когда мы даем человеку медотвод в данной ситуации, потому что мы его подвергаем опасности заболеть и умереть от COVID. Это всегда должно быть исключение из правил. Исключения должны рассматриваться, на мой взгляд, коллегиально.

Оксана Галькевич: А вот смотрите, кстати, как интересно все зависит от правильности формулировок. Когда вы говорите, что мы даем человеку медотвод, это настолько ответственно, потому что фактически мы берем на себя ответственность за риск этого человека заболеть и умереть от встречи с вирусом, не будучи вакцинированным. А люди-то у нас размышляют несколько иначе, они думают: «Вот получу медотвод, не буду рисковать этой прививкой».

Иван Князев: «И слава богу», – говорят.

Оксана Галькевич: «У меня не поднимется температура, со мной что-то не случится». Вот немножко по-другому, видите, формулировка другая, и как-то уже ситуация видится иначе, правда?

Михаил Каган: Ну, вы знаете, конечно, риски несопоставимые. Вот если мы взвешиваем риски у хронических больных, то мы понимаем, что хронические больные поражаются COVID намного тяжелее, и риски как-то ухудшить свое заболевание от прививки минимальны, никаких данных об этом нет. Это касается не только вакцин от COVID, но и вакцин от гриппа, скажем. У людей просто трансплантации органов, через год, правда, когда у них снижается доза иммуносупрессии, прививают каждый год от гриппа, и это не способствует какому-то отторжению пересаженных органов, понимаете? То есть это все уже давно доказано и отработано в мире, отражено в монографиях. Поэтому здесь не возникло какой-то особой ситуации.

Некоторые люди думают, что как-то концепция поменялась, что... Раньше всегда говорили, что не надо людей с иммунной патологией вакцинировать, а теперь вдруг при COVID все перевернулось в обратную сторону, – нет, это не так, всегда существовала одна и та же концепция и люди с иммунопатологией, и с аллергическими, и с аутоиммунными болезнями, особенно тяжело болеют всеми инфекциями. Их надо прививать и от пневмококка, и от гриппа, а теперь и от COVID, который появился. Поэтому ничего не поменялось, просто добавился COVID.

Иван Князев: Давайте еще вопрос от наших телезрителей. Галина, Челябинская область на связи. Галина, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотела бы доктора спросить. У меня миастения, генерализованная форма, и меня очень волнует вопрос, можно ли вакцинироваться. И если можно, то какой вакциной лучше.

Иван Князев: Что, еще раз?

Оксана Галькевич: Еще раз повторите.

Зритель: У меня миастения, генерализованная форма.

Иван Князев: Да, спасибо большое, Галина.

Оксана Галькевич: Михаил Юдович, если сможете, ответьте.

Михаил Каган: Речь, видимо, идет о миастении Гравис, то есть об аутоиммунной болезни, при которой нарушается нервно-мышечная передача из-за антител к ацетилхолину. Ну, это тяжелое заболевание аутоиммунное, и, понимаете, всегда эти болезни имеют определенный спектр состояний, и мы должны знать, в каком состоянии находится сейчас пациент. Потому что в принципе понятно, что при этой болезни COVID особенно опасен, здесь и так может быть дыхательная недостаточность из-за слабой работы дыхательных мышц, а пневмония это все усугубит. То есть такой человек если заболеет COVID, быстрее разовьется снижение сатурации кислорода и до более глубоких степеней. Поэтому...

Иван Князев: Михаил Юдович... Да, продолжайте, простите.

Михаил Каган: Поэтому, конечно, всегда есть конкретные случаи, которые надо знать в деталях. Спектр этих болезней очень широкий, и случаи могут быть более тяжелые, менее тяжелые, они динамичные всегда, эти заболевания. Надо знать именно конкретную ситуацию у пациента, поэтому очень сложно дать какие-то общие рекомендации при серьезных, подобного рода болезнях.

Иван Князев: Михаил Юдович, один из самых частых вопросов по поводу антител. Вот сейчас правительство обсуждает возможность выдачи QR-кодов, привязать это все к уровню антител. Как бы мы не запутали еще больше наших людей, вот сколько их должно быть в организме, чтобы уже можно было получить QR-код. А то сейчас люди начнут считать...

Михаил Каган: Вы знаете, мы понимаем, что пандемия вызвала поляризацию людей на ваксеров и антиваксеров. И вот в отношении измерения антител тоже не только люди, но и страны поляризовались. Во многих странах это не смотрится абсолютно.

По каким причинам? Дело в том, что, понимаете, на самом деле это очень непростая вещь, мы как-то упрощаем ситуацию, когда пытаемся чисто количественно оценить защищенность человека. Дело в том, что антитела, во-первых, они могут быть разного качества, у антител есть качественные характеристики, не только количественные. К качественным характеристикам относится, скажем, авидность антител, то есть прочность связывания с... вирусом.

Более того, если антитела связываются непрочно, они могут и несильно мешать вирусу выполнять свою функцию и попадать в клетки, даже если эти антитела выработаны к рецептор-связывающему домену, что сейчас вот определяется особенно часто тест-системами. Поэтому пока это вот неизвестно с такой точки зрения с научной. Мы имеем большое исследование народное в Telegram-канале, но это ненужное все-таки исследование, понимаете, и там не профессиональные ученые этим занимаются.

Иван Князев: Ну просто сейчас уже, понимаете, Роспотребнадзор, правительство говорят о QR-кодах и достаточном уровне антител. Ну если пока мы особо не понимаем, какой там уровень достаточный, как это все будет выдаваться-то?

Михаил Каган: Ну, вы знаете, ведь об этом заявил Гинцбург, и Институт Гамалеи проводил какие-то исследования, но они пока не опубликованы, поэтому вот мне...

Иван Князев: А, ждем публикации.

Михаил Каган: Все-таки мы ждем публикаций и точных научных данных, тогда можно рассуждать.

Оксана Галькевич: Михаил Юдович, еще один звонок, Ставрополье у нас пробивается в эфир, Елена. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Иван Князев: Слушаем.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Михаил Юдович, могу ли я вам задать вопрос? Вот много сегодня говорится о том, что да, есть какие-то общие подходы, есть какие-то общие принципы отсева тех людей, кому прививка противопоказана. Можно ли вам задать вопрос по конкретному перечню заболеваний?

У меня целый комплекс: в анамнезе два перенесенных инфаркта в 2010-м и в 2020-м гг. По кардиологическим исследованиям у меня идет кальциноз коронарных артерий и стеноз правой коронарной артерии 89%. Как раз в разгар пандемии в принципе были рекомендации, что нужно готовиться к операции, нужно устанавливать клапан или еще что-то, но, в общем-то, операция перенеслась по определенным причинам. Также имею гипертонию, категория риска сердечно-сосудистых осложнений 4, и плюс еще сахарный диабет II типа и деформирующий остеоартроз и артрит.

Каждое из этих заболеваний само по себе довольно серьезно, но при таком букете у меня вообще есть большие опасения относительно прививки. Хотелось бы услышать ваше мнение. Таких людей, как я, много, потому что одно заболевание, как правило, тянет за собой другое, они друг друга сопровождают. Подскажите, пожалуйста, стоит ли идти на прививку.

Оксана Галькевич: Да, Елена, спасибо.

Михаил Каган: Вы знаете, вот этот вопрос ведь в начале вакцинной кампании во многих экономически развитых странах поднимался в том плане, что там начинали прививать людей с 90-летнего возраста, вакцины ведь сначала не хватало, там был возрастной ценз, начинали с самых пожилых людей, у которых, конечно, примерно такой же перечень болезней, как вот и у слушательницы, задавшей вопрос.

И вот одно время в Норвегии приостанавливали, скажем, вакцинацию AstraZeneca, потому что возникла... Но там прививали совсем так называемых хрупких больных, которые были в паллиативном статусе, то есть они просто доживали свою жизнь, было понятно, что смерть не за горами. И возникли случаи смерти у очень пожилых людей, которым было за 90, близко к 90 годам, и приостановили их вакцинацию векторными вакцинами из-за того, что решили, что, может быть, они не выдержали реакцию на вакцину, которая проявлялась у ряда пожилых людей в виде температуры.

Но потом все-таки была создана, особенно в Норвегии, насколько я понимаю, тщательная комиссия для расследования этих случаев, но речь шла о людях, у которых ну просто не менее пяти тяжелых сопутствующих заболеваний и очень продвинутый возраст, они просто в очень плохом физическом состоянии уже. И вот потом все-таки решили, что вакцинация для них более полезна, даже для таких людей, чем вот какие-то риски, связанные с... Все-таки решили, что не вакцина им помогла умереть, а что просто люди такого возраста и в таком состоянии умирают...

Иван Князев: Просто уже старенькие были.

Михаил Каган: Какого-то отдельного ответа здесь нет. Конечно, вы понимаете, что, если у вас есть тяжелый атеросклероз и тяжелая коронарная болезнь сердца, если вакцинация для вас является очень большим стрессом психологическим, таким, что это может усилить коронарную недостаточность из-за спазма сосудов... Ну, вы должны оценить свою психику и свою реакцию психологическую на это дело в плане стресса и переживаний. Если эти переживания будут столь высоки для вас, тогда, может быть, нужно закрыться от всего каким-то образом, изолироваться от общества и жить дома.

Оксана Галькевич: Ну да, тут, к сожалению, время ставит перед нами такой выбор...

Иван Князев: Переждать, когда закончится пандемия.

Оксана Галькевич: Либо не делаем прививку и запираемся, ведем такой самоизолированный образ жизни, либо все-таки как-то пытаемся себя защитить. Спасибо большое.

Иван Князев: Да, поблагодарим Михаила Кагана, ведущего научного редактора сервиса vrachu.ru, заслуженного врача России.

Ну, кстати, обещали вот новости про окончания пандемии, про Билла Гейтса, которого часто вспоминают в связи с этим, – обещает, что вот уже к лету следующего года все это дело должно потихоньку прекращаться, смертность понизится...

Оксана Галькевич: Он на что опирается, на какие-то математические модели? На что?

Иван Князев: Ну, видимо, да, видимо, они там есть. Но пока это только заявление, ничего подробно не опубликовано.

Ну и вот одна SMS: «После ревакцинации дед стал очень агрессивный, ему 78 лет», – тоже интересная SMS. Может, успокоительное купить ему.

Оксана Галькевич: Я хотела еще сказать, что вот у нас было сообщение от нашего зрителя, он сказал, мол, надо уважать своих зрителей, перестаньте уже обсуждать эту тему. Мне кажется, наоборот, друзья, из уважения к вам, из-за того, что...

Иван Князев: Постоянно об этом говорим, да.

Оксана Галькевич: ...это очень важная тема, мы ее постоянно поднимаем в эфире. У нас опять вопросов осталось гораздо больше, чем эфирного времени. Идем дальше.

Иван Князев: Через пару мгновений продолжим.

Отвечаем на вопросы телезрителей о вакцинации и медотводах